— Мать твою! Говно китайское, мля, – выругалась девушка, уперлась ладонями в лед, и начала подниматься, постанывая.
— Наклюкалась уже, – услышала я презрительный голос бабы Кати за своей спиной.
— Да пошла ты, грымза вонючая! – вызверилась девушка, поднялась на ноги, а затем от души пнула коляску. — А говорили, что почти новая. Эту хреновину видимо при моем деде китайцы лепили на соплях.
Может, бывший этой Снегурочки, и козел, но сочувствия у меня к ней поубавилось. Ребенок в моих руках надрывается, одет как попало, а ей хоть бы что. Я привычно укачиваю малыша, шепчу бессмысленные словечки – это легко, судя по тяжести они с Мариком примерно одного возраста.
— Ну, маленький, тише, – я спрятала его личико у себя на груди, чтобы ребенка не резало холодом, и поправила его шапочку. — Сейчас мама отряхнется, и вы пойдете домой.
— Все нервы мне вытрепал. Что он, что его папаша. Кто вообще детей придумал? – Снегурочка подняла коляску со снега, и начала внимательно ее разглядывать, катая с места на место. — В ремонт придется везти. Тьфу, блин. Вот и покупай на этом Авито, кругом обман, – она взглянула на меня, и мило улыбнулась: — Ой, не поблагодарила, прости. Спасибо, в общем. Хоть кто-то приличный в этом гадюшнике живет. Я Дарина.
— Соня, – представилась я, ожидая, что она сейчас заберет у меня ребенка, которого почему-то категорически не хочется отдавать этой девушке.
Я, конечно, сама не ангел. И у меня были моменты, когда я на весь мир злилась. Шла с коляской, Марк плакал навзрыд, прохожие смотрели осуждающе. И это после того, как я через пробки добралась в поликлинику, сидела там в очереди, и знала, что дома не отдохну, а пойду в магазин, приготовлю еды на пару дней, уберусь, и выполню домашнее задание. А потом отключусь на пару часов, чтобы проснуться, и пойти на учебу.
У этой девушки тоже явно плохой день, но мне ее не жаль. Что это за мать такая? Я стою с ее ребенком, а вдруг я сумасшедшая, какой меня Камиль считает, но ей плевать.
А малыш устроился так удобно, начал успокаиваться в моих руках, и я немного отодвинула его от своей груди, чтобы взглянуть на личико.
— Его Лев зовут.
— Лёва, – улыбнулась я малышу. — Сладкий какой!
Хорошенький до ужаса! Дарина светленькая, а сынок у нее темноволосый. Шапочка съехала, и я увидела. Щечки пухлые, хоть и зареванные, но это для меня привычно.