— Да, мы должны были поговорить сразу, как ты усомнился.
— Вот за это я и прошу прощения, – Камиль поднес руку к моей щеке так близко, что я чувствовала жар его кожи.
Но он так и не прикоснулся ко мне.
— Простишь?
— Не знаю, – честно ответила я. — Ты обещал всегда быть рядом, но когда случилось самое страшное, я оказалась наедине со своими бедами. Как человека я тебя прощаю, а как того, кого любила, – я тяжело сглотнула, — наверное, нет.
— Вот и у меня та же хрень, Сонь. Как человека я могу тебя понять, я нифига не подарок, и от меня можно было устать. Совершить ошибку, и с другим закрутить для отдушины, для фана. А вот как мужчина я этого простить не могу.
— Я не…
— Я помню, что ты говорила. Ты же не хотела заново обсуждать, была измена, или нет? Вот и не будем, – перебил Камиль, и я махнула рукой.
— И снова ничего, Кам. Мы опять поговорили, и никто никого не простил. Нам вообще стоит разговаривать? – мы вошли в здание суда, и прошли через рамку металлоискателя.
— Поговорим уже после результатов, которые нам огласят, – решил Камиль.
— А что, если результат будет таким же? – спросила я.
— Ты про мою мать? Думаешь, она вездесуща как Мориарти? – усмехнулся Камиль.
— Опустим, что я думаю о Лауре. Ничего хорошего, вот честно, но озвучивать это я не стану. Я сейчас спрашиваю, что ТЫ будешь делать, если снова получишь отрицательный тест на отцовство. Ты действительно нас отпустишь? Меня и мальчишек? – мы свернули в широкий коридор, где на узких скамьях вдоль кабинетов сидели люди. — Ты действительно сможешь вычеркнуть нас из жизни?
Я затаила дыхание. Мне важно услышать ответ, каким бы он ни был. Мне нужно понять, есть ли еще мы, или бороться бессмысленно?!
Но Камиль погрузился в себя. Не ответил. Думает? Не знает, что сказать? Знает, но не хочет ранить?
— И к слову про Лауру, которая по твоим словам не вездесуща, – я произнесла это сквозь зубы, и Камиль взглянул на меня. — Не она ли это? – я кивнула вперед, туда, где под мигающей у двери нужного нам кабинета стояла мать Камиля, и недобро глядела на нас, пока мы приближались.
— Черт. Неужели ты права была? – Кам прошипел это, обращаясь то ли ко мне, то ли к самому себе, мы поравнялись с Лаурой, и Камиль рыкнул: — Мама, а ты что здесь забыла? И, черт возьми, как ты узнала?
— Я же говорила, – выдохнула я, окончательно убедившись, что насчет Лауры я была права.