Савелий Филимонович так размечтался об этом
прекрасном деревенском молоке, что чуть не столкнулся со странной
процессией. Собственно, и процессией эту процессию назвать было
затруднительно: по тротуару, весело подпрыгивая, шла девочка.
Маленькая такая, с тоненькими неубедительными косичками и розовыми
бантиками. В руках девочка держала куклу, порядком истрёпанную и
без головы.
Но
не это поразило Савелия Филимоновича. Рядом с девочкой шел, причём
как-то боком шёл, странно подволакивая ногу, высокий мужчина, в
селадоновом сюртуке и кургузой фуражке. А поразил Савелия
Филимоновича разговор между этими двумя.
Собственно, говорил, в основном мужчина,
девочка изредка вставляла шипящее возгласы, не то «ы», не то и
вовсе не «ы» – кто ж их, этих детей, разберёт.
Савелий Филимонович внимательно прислушался,
разговор явно был серьёзный:
–
А я тебе говорю, это Енох всё мутит! – горячо и даже несколько
заискивающе говорил кривоногий мужчина девочке, – ну, сама посуди,
у Генки от отца миллионы деньжищ остались, он мог бы уже по Парижам
кутить, а он сидит здесь, в этой школе. И зачем собственно говоря,
он там сидит?
Девочка хрипло ответила:
–
Ы!
–
Ты не права, Мими! – сердито воскликнул мужчина, – не нужен ему
этот аттестат! Сама подумай, что он ему даст? Неужели ты думаешь,
что Генка Капустин будет всю жизнь полировать клистерные трубки в
захудалой аптеке, когда он может за один раз обчистить любое
столичное казино, или даже самый наилучший игорный дом?!
–
Ы! – прохрипела девочка.
–
Вот и я говорю, нужно…
Но
что было нужно неизвестному Генке, Савелий Филимонович, к
сожалению, не расслышал – мимо как раз, громко позвякивая и
дребезжа, прокатил трамвай:
–
Поберегись! – браво воскликнул усатый кондуктор, но больше для
порядка: кроме Савелия Филимоновича и странной парочки в это ранее
время на улице всё равно никого больше не было.
Тем временем парочка повернула налево и
Савелию Филимоновичу пришлось последовать за ними.
«Ну ничего, – подумал он, – сделаю небольшой
крюк до рынка, утренний моцион – это для кишечника завсегда
полезно».
Успокоив себя этой здравой мыслью, Савелий
Филимонович резвой трусцой проследовал дальше и быстренько нагнал
странную парочку. Продолжение давнишнего разговора, которое он на
сей раз услышал, заставило его похолодеть: