–
Её убили! – с горящими глазами говорил лопоухий Петька.
–
Да что ты! – возражал ему другой пацанёнок, конопатый, не из нашего
отряда, но он, видимо на правах дружбы с Петькой забрёл к нам в
спальню. – Она сама повесилась.
–
Не сама! – возражали ему остальные. – Иначе предсмертная записка
была бы! А ничего не нашли…
–
Может, плохо искали?
–
Да девчата всё там перерыли. И Виктор с Рыжовым тоже. И Александр
Степанович потом тоже смотрел. Ничего не нашли! Вообще
ничего!
–
Так, может, похитил кто-то? – тревожным шепотом, ежесекундно
оглядываясь, прохрипел Петька.
–
Так все же в коридор побежали… – возразил конопатый Петькин
друг.
–
Ну и что! – поддержал Петьку Кузька, – все туда побежали, а ему
зачем там смотреть? Вот он и вернулся. А пока все там смотрели, он
спокойно записку и уничтожил!
–
Зачем? – округлил глаза конопатый.
–
Чтобы улики скрыть! – с многозначительным видом произнёс Петька. –
И вообще, может он среди нас сейчас сидит и наши разговоры
слушает?!
Все испуганно притихли.
Правда, ненадолго.
Примерно через две минуты загомонили
опять:
–
А почему именно «он»?
–
Что «он»?
–
Ну почему «он», а не «она»? – спросил Кузька, – откуда ты знаешь,
что это «он»? Может, это кто-то из девочек её повесил?
–
Да ты что! – аж задохнулся от возмущения Петька, – ну сам подумай,
как бы девочка её верёвкой наверх подвесила бы? Ты же видел, что
она ногами пола вообще не касалась?
Кузька и конопатый кивнули.
–
Это же какую силу нужно иметь! Девчонки все слабачки.
–
Да, девчонки – слабачки, – подтвердил и конопатый и
Кузька.
Я
внутренне хмыкнул. Хоть в этом пацаний консилиум оказался
единодушным.
Мне надоело сидеть с мелкими пацанами и
слушать их выдумки. А всех старших воспитанников из нашего отряда
привлекли к дежурству.
–
Но Смена не слабачка, – вдруг задумчиво протянул Кузька, – она меня
однажды поварёшкой так по лбу треснула, что я аж на спину
упал.
При упоминании Смены я внутренне порадовался.
Раз в школе такое ЧП, то все вопросы со стенгазетами отходят на
последний план. А Наташи нету, то и стенгазету ей рисовать больше
не надо. Ситуация разрешилась сама собой.
Я
ещё немного посидел с нахохлившимися, взъерошенными от обилия
разных гипотез и подозрений пацанами. Но, в конце концов, мне это
надоело, и я уже решил плюнуть и идти спать, когда передо мной
замерцал и материализовался Енох.