Арийка сильнее надавила на крепкую шею своего ручного. Она не жалела, что поставила на колени Нейро Даса. Ни капли сострадания к убогой участи некогда горделивого аргарина, чья высокомерная отстранённость порождала ненависть до красной пелены перед глазами и лишала самообладания, которое она выпестовала и которым гордилась.
В прошлом, когда Айлайя нуждалась в помощи или хотя бы моральной поддержке, сводный брат проходил мимо, словно она — пустое место. Расовая узколобость, продиктованная верованием, что женщины иной расы — бесправные вещи. Такой была её мать, выданная замуж ради заключения торгового союза, такой была она сама, оказавшаяся вдруг на чужой планете, в окружение чудовищ, главным из которых был отчим.
Госпожа Саенса откинулась на спинку диванчика, пропахшего сладостными благовониями. Она любила насыщенные ароматы, которые не позволяли забыть, из какого кошмара она сбежала много лет назад и кем стала по вине сущего мерзавца — отца раба, сломленного ради мести. Продать его? Нет. Сначала отвести душу, расплатившись за безучастие и жестокость его отца. А потом…
— Ты прогнулась под послом Ранеди? Да ну? — скептически протянула унна Аль-ра Ли, уже некоторое время занимавшая противоположный диванчик.
С явным недоумением представительница планеты Унн-Ран глядела на красивую в обтягивающем красном комбинезоне, с распущенными волосами и выразительными глазами Айлайн. Та никогда не давала задний ход за тот период времени, что они были знакомы. Свыше пятнадцати лет близкой дружбы позволяли Аль-ра чётко оценивать характер и допущения близкой подруги, чтобы уловить странность в нынешнем её решении без боя отдать перспективного раба-варсанина.
Мелькнуло нечто тёмное в глазах госпожи Саенсы.
— Разыграть свою партию, не означает «отдать без боя», — усмехнулась злорадно. Наклонившись, она схватила за золотистые волосы своего раба и задрала его голову. — Когда в подчинении хороший псионик, можно ли проиграть? — с превосходством оглядела безучастное лицо своего «ручного», некогда строптивого и неуправляемого, а теперь послушного и готового выполнять любую её прихоть. Её личная марионетка. Какой некогда была она для его отца, решившего научить уму-разуму полученную в довесок к навязанному браку падчерицу.
Отпустив мужскую голову, она зло отпихнула раба. Он сразу подполз обратно и припал к её стопам. Некогда гордый, важный, чрезмерно самонадеянный сводный братец стал послушной шавкой. Она нашла управу на дикаря. Она сломала его волю, используя силу, в нём заключённую.