Дима пробовал свои силы и на третьих лицах в моем присутствии. Пытался уговорить моего папашу покатать нас двоих на подводной лодке, разговаривал вкрадчивым голосом с сотрудниками ДПС, упрашивал украинских пограничников не задерживать нас за провоз через государственную границу пятнадцати граммов марихуаны и заставлял Валеру ночью бегать в ларек за водкой. Успехи были относительные: на лодке нас никто не покатал, с ментами и таможенниками всегда в итоге договаривался я, заручившись надежнейшей поддержкой Ерофей Палыча Хабарова, а за водкой наш святой друг Валера и так бегал с удовольствием без всякого внешнего воздействия.
По итогу фестиваля вынужден заключить, что в эффективности НЛП лично меня Диме убедить не удалось. Скорее наоборот, я испытывал лишь раздражение по поводу настоящей массовой истерики, которую он умудрился спровоцировать вокруг себя. В течение очень небольшого отрезка времени Миронову удалось затащить на курсы не только свою жену и брата, но и многих вполне вменяемых, казалось бы, людей. Дима в агрессивной манере настаивал на обязательном приобщении к учению всех, до кого мог дотянуться своим ораторским даром. Обещал, угрожал, умолял. Был готов оплатить стоимость моего обучения, лишь бы я прошел первую ступень посвящения и научился вставать во «вторую позицию отстраненности». Или наоборот. Я от него только вяло отмахивался, мотивируя свой отказ «развиваться» нежеланием загонять свое мышление в предписанные рамки. В результате Дима сам махнул на меня рукой, поставив лишь неутешительный диагноз «правополушарный дигитал», что на языке всех духовно богатых людей равносильно понятию «имбецил». Ни капельки не обидно. Мои базовые ценности и интересы не претерпели значимых изменений с тех далеких времен, когда я учился в девятом классе. Миронов (который сам менял вероисповедание каждые две недели) считал такую мою особенность проявлением косности, а я – признаком цельности своего характера. Споры по этому поводу еще много лет тлели в наших сердцах, как угольки, вспыхивая, словно степь в жару, при каждой встрече.
Нет, я не стану отрицать, есть во всей этой нудятине и вполне здравые мысли. Как вам, например, такой тезис: восемьдесят процентов информации передается по невербальным каналам. Мне нравится! Это полностью коррелирует с моим представлением о том, что словам людей следует придавать не более двадцати процентов значения. Также само по себе разделение на касты визуалов, аудиалов и кинестетиков я считаю неоспоримым и полезным в практическом смысле. В частности, довольно убедительной кажется мне теория, гласящая что девушки-кинестетички особенно хороши в постели. А выявить их можно с помощью небольшого теста. Состоит он в том, чтобы дать испытуемой в руки игрушечного ежа, который всегда лежит в Диминой машине, и внимательно наблюдать за тем, что она станет с ним делать. Девушка визуалка будет разглядывать, аудиалка попросит рассказать, откуда он взялся, а кинестетичка начнет тискать, гладить и дергать за плюшевые иголочки. Вот ее, ненаглядную, необходимо срочно брать за узду и тащить в койку. Олдос Хаксли метко называл таких девушек «пневматичными». Я отлично понимаю, что старый наркоман имел в виду.