Мурашки высыпают на коже, соски под кружевными открытыми чашечками сжимаются в горошины, и я не могу со стопроцентной точностью утверждать, что это от холода.
— Красиво, — губы Яна трогает оскал. — Но так будет еще лучше.
Он резко задирает лиф к ключицам, подцепив косточки снизу, и оставляет его в таком положении, несмотря на все ругательства, вылетающие из моего рта.
Я оказываюсь опрокинутой на стол спиной, руки теперь зажаты одной большой мужской лапищей над моей головой, а горячее дыхание дразнит соски по очереди.
Мгновенная дикая волна желания скручивает каждую ниточку нерва в моем теле.
Это… Это просто физиология, пытаюсь убедить я себя. За все это время у меня никого не было, и теперь я отчаянно кусаю губы, чтобы не выдать Яну свое истинное состояние.
У него мокрая рубашка, а у меня между ног. Даже несмотря на то, что я ненавижу этого подонка.
— Что будешь делать? Теперь уже не такая смелая, правда? — его язык проскальзывает по соску, и я едва не вскрикиваю.
Я словно в лихорадке, все тело трясет, а спазмы внизу живота нестерпимо жгутся.
— Тихо лежи, я дверь не запирал.
Губы Яна накрывают тугую вершинку, он втягивает сосок в рот, лижет его языком и прикусывает, зажимая мне рот ладонью в самый последний момент перед моим вскриком.
Я теряюсь во времени. Он мучает меня долго, дразнит каждым движением, отключая здравый смысл. Грудь, кажется, покрывается засосами, ноги уже раздвинуты и обнимают его бедра.
— Теперь поняла, что мне нет нужды за это платить? Я могу поиметь тебя на этом столе и сегодня, и в любой другой день, — его голос режет до боли.
— Пусти… — начинаю брыкаться и кусаю его за нижнюю губу, когда он насильно впивается в мой рот.
— Администратором ко мне пойдешь? График свободный, торчать в клубе каждый день по расписанию не заставляю.
— Что?..
— Под меня, спрашиваю, пойдешь? — усмехается, проводя языком по моей шее. — По деньгам не обижу. Премии за хорошее поведение тоже есть. Ты же умеешь быть хорошей девочкой, Агата?
— Слезь с меня, — хриплю, отпихивая его ногами.
Ян отходит, я быстро подскакиваю и запахиваю рубашку на груди, перед этим вернув лиф на место.
Смотрю на то, как он вытаскивает кошелек из кармана.
— Позвони, когда созреешь, — оттягивает кромку чулка и щелкает ей, успев вложить визитку с выбитыми серебром на черном фоне буквами.