— Почему мне кажется, что меня разводят? — прищурился он. —
Будто бы Булатов знает то, что мы не знаем сами. И словно он всегда
сидит в моем кабинете и подслушивает… Ладно, — он встряхнул
головой. — Видимо, у меня паранойя началась. Да, гуся?
— Га!
***
— Семьдесят пять тысяч сухпайков. Всё верно?
— Да! — ответила Фьорель.
— Сто двадцать тысяч комплектов военной формы. Так? — уточнил я,
продолжив спускаться ниже по списку. Тогда как Фьорель удивленно
уставилась на меня. — М?
— Французская?
— А какая же еще? — удивился я. — Французская, конечно. Но
сделана не во Франции.
— Краденая, что ли? — прищурилась графиня.
— Лабладут меня упаси! Как бы я посмел? — возмутился я. Хотя…
Если честно, посмел бы. Просто подходящих складов не попадалось.
Но, в таком случае, она была бы не краденой, а полученной в
качестве трофея. Нужно понимать, что это совершенно другое.
Мы быстро прошлись по спискам, сверились, и я отдал приказ
переправлять всё это на склады Фьорель. Тогда как графиня позвонила
своим людям и приказала отгрузить мне золото.
— Я вот, конечно, радуюсь, что ты у меня есть… — задумчиво
проговорила женщина и сделала небольшой глоток вина. — А с другой
стороны переживаю, что казна пустеет на удивление быстро.
— Бывает такое, да, — пожал я плечами и надкусил багет.
— А ты, кстати, берешь долговые расписки? — посмотрела она на
меня. — Я так, на будущее…
— Если казна опустеет, то зачем мне бумажки?
— Ну, мой Род, на самом деле, очень богат, — Фьорель снова
отпила немного и грустно вздохнула. — У меня есть еще много
средств, но они хранятся в государственных ячейках. Сам понимаешь,
доступа к ним у меня пока нет. Мы не успели вывезти большую часть,
так как это могло вызвать подозрения. Потому пришлось этим
пожертвовать.
— Да я шучу, вообще-то… — усмехнулся я. — Я бы взял эти расписки
и без этой информации.
— Не врешь? — прищурилась графиня.
— А зачем мне врать?
— Ну, если бы я стала банкротом, то с меня ничего не получить, —
пожала она плечами.
— Пф! Я бы пошел с этими бумажками к Императору. И он сразу
заплатил бы мне всю сумму! — махнул я рукой.
— А с чего ему платить тебе?
— Поверь, он заплатил бы. Можешь в этом даже не сомневаться, —
помотал головой и приложился к бутылке вина. Надо сказать, французы
умеют его делать, и очень даже неплохо.
— Да, дядя – хороший человек, — вздохнула женщина. — И всегда
хорошо ко мне относился.