— Вроде Вторая речка, — ответили
мне.
На одной из станций вошла компания
молодых парней с небольшой черной коробочкой — приемником. «Где ты,
моя темноглазая, где? В Вологде где-где-где, в Вологде-где…», — пел
высокий мужской голос. Я отвернулась к окну, чтобы не напугать
людей своим плачем. Следующим вечером мы с Пал Санычем собирались
идти на международный симпозиум. И платье шикарное висело в шкафу,
и речь была приготовлена. Я должна была выступать перед цветом
мировой науки, а теперь что? Что меня ждет?
Благо, все станции объявлялись по
громкой связи, и я не перепутаю нужную. Светка сказала, что от
станции до дома мне идти примерно минут двадцать. А вот в какую
сторону? Надо уточнить адрес в паспорте и спросить у прохожих, куда
идти.
Первый же прохожий объяснил мне, что
Енисейская, дом два — это от станции налево и наверх, потом
прямо-прямо, и направо наверх. Ладно, найду.
И вот иду я, тяжело ступая, вдоль
улицы Енисейской. Слева море, справа — жилой массив из хрущевских
пятиэтажек. Получается, работаю я в частном секторе, а живу вполне
себе в городе. За все время пути мимо проехал один автобус — желтый
Икарус, да несколько машин вроде «Жигулей». Ни одной иномарки в
пределах видимости. Эх, как там моя японочка без меня? Стоит,
небось, сиротливо возле университетской помойки — больше в то утро
припарковаться было негде.
Люди на тротуаре встречались нечасто,
да оно и понятно — время девять вечера, а завтра всем рано вставать
на работу. Женщины в таких же дурацких платьях — ситцевых, льняных.
Мужчины в брюках и рубашках. И ни одного человека в джинсах!
Наконец я приблизилась к дому номер
два по улице Енисейской. Обычная пятиэтажка, рядом с ней еще две
такие же, все вместе образуют двор полукругом. Во дворе несколько
сооружений для детей — небольшие песочницы с грибочками (навес от
солнца), железные «радуги» для хождения по перекладинам, две горки.
Для взрослых — две деревянные беседки, доминошный стол и множество
лавочек.
Ни одной легковушки во дворе, зато в
единственном «кармашке» стоит огромный грузовик, уж не знаю, какой
марки.
У одного из подъездов стоял высокий
худой мужчина в очках. На вид лет шестидесяти. Был он опрятно
одетый, весь из себя представительный. На нем был темно-коричневый
костюм, такого же цвета кепка-восьмиклинка и начищенные до блеска
ботинки.