– Понятно, доверие к миру на отрицательной отметке. Ты где работаешь?
– Сегодня в студенческой пиццерии. Всё, спасибо, вот мой дом.
– А завтра?
– Завтра я отдыхаю, а в воскресенье на заводе убираю. Там двойную ставку платят за работу в выходные. Спасибо вам.
Молодой человек заглушил мотор. Коснулся подушечками пальцев её щёки.
Она вздрогнула, почувствовав желание потереться щекой о его руку, словно кошка, которую гладит хозяин. Незнакомые ранее импульсы быстрым ручейком побежали по венам. Кровь прихлынула к щекам, глаза заморгали.
– Я пошла, мама будет ругаться, – сказала она, схватила свой рюкзачок и выскочила на улицу.
Он посмотрел, как она взбежала на высокое крыльцо дома. Открылась дверь. Полоска света прошмыгнула и тут же исчезла. Георг взял с заднего сиденья длинный кожаный плащ. Накинул его на плечи, вышел из машины, подошёл к крыльцу.
Слышимость стояла отличная. Сквозь стену прорывался истеричный крик женщины.
– Проститутка! Шлюха! С любовником была, а мне врёшь, что автобуса не было! Откуда у тебя деньги на такси? Я копейки собираю, а она на такси разъезжает!
Крики перекрывали рыдания девушки. Она что-то бормотала в ответ. Вдруг около дверей раздался топот. Парень успел отскочить и спрятаться за крыльцо, как из дверей выбежала незнакомая девушка лет пятнадцати.
– Да задрали вы обе уже. Я к Нинке ночевать. Не хочу больше слушать вас.
– Алька! Вернись! Прокляну! – визжал из двери голос женщины.
– Да уже проклинала. Не страшно! – парировал подросток.
Девушка побежала по лужам. Её пальтишко развивалось на лету. Она тянула за концы шаль, которой покрыла голову, не успев завязать. Девушка пересекла двор и забарабанила в другую дверь:
– Нинка, Нинка, пусти переночевать, а то у матери опять приступ истерии.
Молодой человек вернулся к машине. Завёлся мотор, загорелись фары.
Машина развернулась, оставляя за собой следы протекторов, уехал.