— Учеба
отменяется? — хмыкнул я, не особо в это веря.
— Нет
конечно. После уроков будешь приходить.
— И что мне
там делать?
Я
сомневался, что мне доверят что-то серьезно. Собственно отец это и
подтвердил.
— Старшим
помогать. Что скажут, то и делать будешь.
—
Принеси-подай, пошел нах не мешай, — понимающе покивал
я.
— А ну цыц!
— стукнул отец себе по колену, нахмурив брови. — Ишь какой.
Языкастый.
— Но ведь
это правда?
— А хоть бы
и так! Но уважение к старшим не теряй, понял?
—
Понял-понял, — пробурчал я. И уже тише, себе под нос, — только не
ко всем это применимо.
Кремлевская
елка. Что о ней сказать? Ну для начала — это была первая такого
рода елка, когда простые рабочие и их дети в принципе оказались
приглашены в Кремль. Само торжество проводилось в Колонном зале, а
добираться до самого Кремля пришлось на санях. Сделали это
централизованно, для начала собрав всех приглашенных за пределами
главного здания страны, а уж потом и домчали до места. В одни сани
влезало около десятка детей. Родители ехали отдельно. Вот в этих
санях я и познакомился с человеком, о котором в прошлой жизни лишь
читал да слышал краем уха.
— Боря, —
протянул мне руку шестилетний мальчик.
— Сергей, —
пожал я ее в ответ.
— Алексей,
— это уже другой назвался.
Поперезнакомившись, мы стали делиться впечатлениями,
и кто что ждет на празднике. Кратко рассказали и о себе. Боря
оказался сыном служащего — его отец был бухгалтером на заводе, а
мама работала медсестрой. Они тоже недавно переехали в Москву, что
сразу нас сроднило. Правда сам Борис еще в школу не ходил. Его
образованием занимались родители. Позже, на елке, я узнал, что он
увлекается аэропланами. Когда он узнал, что я являюсь создателем
морского боя, в его глазах появился восторг. Мы договорились
как-нибудь встретиться и сыграть пару боев. А потом уже из
разговора взрослых я узнал и его фамилию — Черток. Правда в тот
момент до меня не дошло, с кем именно я познакомился. Передо мной
был обычный мальчуган, имеющий схожие с моими интересы. Именно от
меня и наших совместных игр он заразился увлечением радио, на пять
лет раньше, чем это было в моей истории.
Сама елка
навевала чувство ностальгии. Электрическое освещение зала, от чего
я успел за полгода отвыкнуть. В бараке все освещалось керосиновыми
лампами. В школе занятия шли в основном в дневное время. Сама елка
— пушистая, нарядная. Как в моей прошлой жизни. Белый хлеб,
которого я не ел с самого момента попадания в тело Сережи. И
повидло — его все дети ели с наслаждением и улыбками на лицах.
Когда каждый день уминаешь перловку, разбавляемую выловленной в
реке рыбой в разном виде — обычное повидло воспринимается не иначе,
как деликатес. Ну и музыка. Только здесь, в Кремле, я понял, как
мне ее не хватало. Ну какая музыка в бараке может быть? Разве можно
песни по вечерам даже без аккомпанемента назвать музыкой? Лишь в
выходные на площади артисты давали «концерты», больше похожие на
самодеятельность, да иногда в барак приходил баянист с соседнего
завода по особому приглашению нашего коллектива.