Близлежащее село, разумеется, тоже
было сельским населенным пунктом, но там было масса организаций,
только обслуживающий и само сельское хозяйство и близлежащее
население. Там и попытались скрыться с семьей.
В общем, родители устроились очень
даже припеваючи – мама кладовщиком в КБО (комбинат бытового
обслуживания), отец – трактористом в Сельхозтехнике. Были когда-то
в советском прошлом такие организации. А вот я так и не смог
прижиться в местной школе, в основном среди школьников. Приехал в
двенадцать лет, когда детские привязанности уже сложились и меня в
компании не брали. Ну, или брали, но с большим трудом.
Тем более, в прежней сугубо
деревенской удмуртской школе учили по национальной программе. И,
поучившись первый день несколько уроков в «А» классе, в который
комплектовали из сельских, то есть как бы русских кадров, я
быстренько переехал в класс «Б». Так и получилось – с сельскими я
не дружил по причине разночтения в школьной программе, а с
деревенскими – из-за разницы в проживании. Трудно подружится, если
дома находятся в десятке километров, как минимум. А уж потом, когда
к нам традиционно перешли ученики из восьмилетки другого конца
села, наш класс тоже традиционно переименовали в «В».
Игорь «своим» меня точно не считал и
поэтому издевался, как над остальными деревенскими. Так сказать,
ничего личного, голый подростковый «бизнес».
И ничего, что он был один, а нас
толпилась кучка робких, но, в общем-то, сильных школьников. Его
одноклассники могли появиться в любой момент. И деревенские люди, в
принципе, не смелые не решились бы сопротивляться.
В прошлой жизни я бы тоже мялся и
стоял у стенки вместе с одноклассниками. Ботаником был. А сейчас,
бери плюшку, раз полез! Почти профессиональный удар в подбородок
прервал, его, на мой взгляд, бессвязную, хоть и хвастливую
болтовню. Игорь рухнул на школьный пол мешком почти без сознания.
Кто еще хочет комиссарского, хм, тела?
Ну, насчет тела, я, конечно, сгоряча.
А вот подраться мог бы. Хотя дальнейший поединок был прерван нами,
а громким звонком, возвещающим начало очередного занятия.
Но пока нам учитель не пришел, я в
открытую дверь видел – другие педагоги, в основном женщины, только
бросали любопытные взгляды на лежащего школьника. Никто его не
убирал или, хотя бы, не отдавал команду мальчикам его класса.
Только военрук, у которого в «А» было занятие НВП (начальная
военная подготовка) при виде валяющего ученика на полу школы
покачал головой.