А вот когда
мы все стоим почти плечом к плечу, то и потерять товарища из виду
сложнее. Спустя несколько минут мы небольшой, но плотной группой
спускались вниз по шахте. Пока что путь был один.
Стены с
обеих сторон были разработаны и не имели в себе ничего интересного.
Пустая порода даже без мерцающих в свете фонарей
вкраплений.
—
Что-нибудь видишь? — обратился я к бесу.
— Ты велел
молчать, Каммерер. Нет?
— Верно. А
теперь я тебе задаю вопрос: что-нибудь видишь интересное? И
желательно, чтоб ты посмотрел своими чудесными глазками, как тогда
со стригоем.
Бес тяжело
вздохнул, словно я посылал его в соседний поселок в тридцати
километрах пешим ходом за холодным пивом и сказал, что если оно по
пути нагреется, то ему придется сходить еще раз, но уже за свои
деньги.
— Нет,
Марк. Как в той песне: и больше нет никого, ничего-ничего. Смерть
подставит плечо…[1]
— Совсем? —
перебил я его.
— Впереди,
метров через тридцать-сорок будет развилка на три рукава. А так я
больше ничего не вижу. Пустота, хоть убей.
— Ты можешь
определить, где залежи селитры? Остатки там или то, что не успели
вывезти или украсть?
— Как ты
себе это представляешь? — спросил Альф. — Я тебе что, селитрометр
какой-то? Я могу очень многое, но ты почему-то решаешь меня
использовать, как какой-то чокнутый лозоход. Может еще попросишь
меня иголку в стоге сена поискать?
—
Достаточно взять спичку и сжечь сноп, — парировал я. — А теперь
ответь мне на вопрос внятно.
— Нет, —
бесенок скривил морду и тут же добавил: — это выше моих
сил.
— А он у
тебя всегда такой разговорчивый? — поинтересовался Влад Бодески и
от этого вопроса я едва удержался, чтобы не прыснуть от смеха.
Слишком часто я это слышал за последнее время.
— Да, —
сказал я.
— Но чаще
всего он просто зудит не по делу, да? — подхватил Альф.
Я кивнул в
знак согласия.
— Правду
говорит, — подтвердил я слова бесенка. — Но к этому
привыкаешь.
— А где ты
его нашел? — осведомился Игнат, шагавший по другую сторону от
меня.
— Длинная
история. Потом может расскажу.
Через
несколько минут, как и предупреждал бес, мы вышли к развилке. По
центру огромного разработанного холла только не хватало камня с
надписью.
— Придется
разделиться, — сказал Рамон, глядя поочередно на три прохода и
направляя на них свет фонаря.
От его слов
у меня физически что-то укололо внутри.