– Нельзя бежать. Волки догонят.
Только не могу вспомнить, это бабушка говорила о своих выдуманных оборотнях. Или о настоящих?
Но всё равно срываюсь с места, разворачиваясь. Я же не могу умереть так! От когтей зверя, за несколько дней до Нового года. У меня даже елка ещё не стоит. И я отпуск взяла, наконец.
Мне нельзя умирать.
Пусть те волки другую добычу ищут.
Такие глупые мысли плещутся в голове, пока легкие взрываются. Ноги вязнуть в снегу, мешая бежать. Падаю вниз, ладони обжигает холодом. Но я поднимаюсь, бросаясь вперед.
Ещё раз и ещё.
Пока не врезаюсь в что-то горячее.
– Черт, - хлопаю ресницами, видя перед собой мужской торс. Абсолютно обнаженный мужской торс. Взгляд скользит выше, встречаясь с пронзительно-зелеными глазами. – Я…
– Попалась, снегурочка.
Маньяк и волки, прекрасный последний день жизни.
– Там… Там волки, - выдавливаю, задыхаясь из-за бега. – Надо…
– Волки, конечно.
Он смеётся надо мной, запрокидывая голову. Громко, низко. И его смех чем-то напоминает рычание. От которого бегут мурашки, всё внутри покрывается корочкой льда.
– Что? Я… Нет, надо… – я пытаюсь вырваться из хватки. Только мужчина крепче прижимает к себе, а его ладонь ползут к краю куртки. Бесцеремонно сжимают мои ягодицы. – Вы не понимаете…
– Понимаю. Будь смирной, - он улыбается, только в свете луны его лицо кажется ещё более зловещим. – Мы тебя поймали.
– Поймали?
Повторяю глупо, пытаюсь вырваться, и даже получается. Только делаю шаг назад и ударяюсь о что-то, такое же горячее. Две мужские руки обвивают талию, сдавливают в коконе.
– Не ходи, милая, на тринадцатую Луну, - всплывает в голове нежный голос бабули. – В этот день все правила стираются. Волки подбираются ближе.
Только это не оборотни, а два странных мужчины. Которые зажимают меня между собой. А я с ужасом понимаю, что они голые полностью. Прижимаются ко мне всеми частями тела.
Тепло вдруг струится по венам, несётся. Я мерзла в этом лесу, боялась превратиться в ледышку. А сейчас… Мне жарко, кровь приливает к лицу. Хочется стащить куртку и одну из кофт, остудиться.
Потому что даже мысли плавятся.
– Поймали, - тихий мужской баритон обрушивается паникой. – Мы поймали тебя, теперь ты наша.
Чьи-то пальцы касаются лица, нежно поглаживают. Они так близко, без границ. Меня трясёт, коктейль из страха и адреналина плещется, пьянит. Отдаёт непонятным теплом внизу живота.