Моя рука невольно поднимается вверх и я нащупываю под тканью на груди округлый камень на цепочке. Его присутствие почему-то успокаивает, хотя по-прежнему не получается вспомнить, почему.
Поворачиваю голову, чтобы увидеть незнакомку – и чуть снова не теряю сознание от слабости.
- Так, все разговоры потом. Я поразилась, когда вас переодевала – кожа да кости! Вы вся просвечиваете насквозь. Налицо недоедание и малокровие. Что с вами произошло?
- Я… не знаю.
Голос хриплый и почти не слушается.
Прямо перед собой вижу круглый столик полированного дерева, придвинутый к моей постели. На нём – прозрачный бокал на тонкой ножке. В нём вода. Скорее хватаю его и осушаю до дна. Как же хорошо!
- Эммет, дай нашей гостье ещё.
Бокал прямо в моих руках наполняется снова.
Не успеваю поблагодарить, такую сильную жажду испытываю.
После четвертой порции у меня наконец-то хватает силы воли поставить его на стол. Вот теперь в голове чуть-чуть проясняется и рассеивается туман перед глазами.
Женщина, которая сидит на простом деревянном стуле рядом с моей постелью, удивительно красивая. Тёмные, чуть собранные у висков локоны до плеч аккуратными волнами, прямой и умный взгляд, свежее лицо… даже странно, что в таком молодом возрасте у неё уже такой большой сынишка.
Потом опускаю глаза, и в смущении замечаю, как натянуто тёмно-синее платье на животе. Кажется, у Эммета скоро появится братик или сестричка.
- Вы наверняка голодны, - участливо замечает женщина, терпеливо дождавшись, пока я её рассмотрю.
- Я сейчас! – встрепенулся мальчик.
На столике передо мной, так что я аж вздрогнула, из ничего возникло овальное серебряное блюдо, заставленное чем-то, похожим на яркие пышные цветы. Но от них донёсся такой удушающе-приторный сладкий аромат, что у меня скрутило желудок. Я сжалась и поморщилась.
- Эммет, ну ты что! Какие пирожные! Куриный бульон и точка.
Мальчик надулся, пробормотал что-то вроде «я хотел как лучше», но всё же «цветы» сменила глубокая тарелка с прозрачным, чуточку зеленоватым отваром, в котором плавали крохотные кусочки теста и какие-то овощи.
Следующие полчаса были самыми прекрасными в моей жизни. Ну, из того, что я помнила, по крайней мере.
Женщина, одобрительно улыбаясь, смотрела на то, как я ем, как едва сдерживаюсь, чтобы не застонать от наслаждения, как прикрываю глаза и счастливо вздыхаю между ложками. И украдкой советовала сыну брать пример с меня. Правда, больше трёх тарелок мне запретили, чтоб не стало плохо.