— Хм, так я был последним? — поднял я
бровь.
— Бл… — тут же поперхнулся Макс и
отвел взгляд, сделав вид, что ему очень интересно разглядывать
выцветшую деревянную ограду, перед которой мы стояли, — слушай,
Маркус, а где мы вообще?
— Много вопросов, дружище, — хлопнул
я озадаченного и напряженного Макса по плечу, — просто вдохни
полной грудью, расслабься и получай удовольствие, — дал я ценный
совет и постучал в дверь металлическим кольцом.
***
Ильретеевка встретила нас
радушно.
Нас приняли так, как умеют принимать
только в деревнях имперской глубинки, которые столичные неучи с
презрением называют «глушь». Пф, что бы они понимали.
На самом деле было чертовски приятно
осознавать, что даже спустя семь сотен лет традиционное
гостеприимство в имперских деревнях совершенно не изменилось.
Впрочем, как и их внешний вид.
Ильретеевка выглядела практически
полной копией тех деревень, которые мне довелось посещать в «мое»
время.
Словно для мирной глубинки в империи
время застыло навечно.
Вышагнувший из дома грузный шахтер
Петр узнал нас и тут же потащил в дом.
Простой, но довольно уютный и
просторный дом. Как выяснилось, шахтер Петя, по возвращении в
родную деревню из переделки в поезде живым и при деньгах, довольно
быстро стал местным старостой.
Понравилось ему, видать, управлять.
Ну или помогать людям.
В любом случае молодец, нашел свое
призвание.
В одном большом доме со старостой
жила и та беременная женщина из поезда по имени Нина. Поездку она в
итоге пережила благополучно и сейчас с округлым животиком хлопотала
перед самоваром, пока Петя спешно носился по двору.
Подметал беседку, выносил мусор,
рубил дрова.
И, видимо, делал это так громко, что
на шум пришли соседи, а потом соседи соседей, и вот уже по двору
старосты сновали десятки людей.
Выносили на улицу столы и лавочки,
помогали с дровами, топили печи около беседки и разжигали
костер.
Поначалу столы пустовали, но уже к
обеду они буквально ломились от еды и выпивки.
Один сосед принес соленья, другой —
свежую морковь с грядки, третий — мясо барана, и понеслось…
Ворота были открыты настежь, и
стихийным образом двор старосты превратился в масштабную гулянку,
на которой собралась вся деревня.
Мужики травили байки, пили и играли
кто на гитаре, кто на баяне. Женщины подпевали и приглашали суровых
бородатых мужиков на танец, дети резвились и с любопытством
поглядывали на необычных гостей.