– Это – единственное, что вы можете сейчас сделать, – эту фразу
в ответ на глупый вопрос Мисси о том, чем она может помочь, можно
было бы посчитать за шутку, если бы не серьёзное выражение лица
врача.
Дети сели на стулья в коридоре, белые, с ярко синими сидениями и
спинками.
На парне лица не было. Он прижал руки к груди. И начал молиться.
Девушка последовала его примеру. Хотя после короткого, но ёмко
разговора с матерью прекрасно понимала, что её шанс выжить резко
снизился с пяти процентов до сотых или даже тысячных долей одного.
Раз за разом она прокручивала в голове просьбу матери уехать за
границу, бросить брата, продолжить учёбу. Но кем же она после
подобной низости будет? Брат для неё теперь единственный родной
человек. Тётя Юи пусть и зовётся тётей, но по факту является
соседкой и подругой мамы, у неё у самой трое детей. При том, самый
старший из них является ровесником, даже одноклассникам Нианзу. Муж
бросил её сразу после рождения третьего сына семь лет назад. Она и
сама с трудом сводила концы с концами.
"Нет! – Мисси решила, что при самом плохом исходе реанимационных
действий врачей она так подло не поступит. Брат ведь её, а значит и
ответственность тоже её, – Если мама не выкарабкается, я останусь
здесь и сама позабочусь о нём".
Девушка посмотрела на Нианзу, у которого из глаз текли слёзы.
Обычно, такое в семье не приветствовалось, и она, возможно,
отпустила бы на этот счёт шутку, типа "Что ты, как девочка, нюни
развесил?", но не в этой ситуации.
Она просто молча прижал брата к своей груди. Блузка тут же
впитала его слёзы.
– Чтобы не случилось, помни, я с тобой. Я люблю тебя, –
последние её слова сопроводила серия поцелуев в щёку.
Пусть по крови он ей и не родной, но по духу... Девушка
прекрасно помнила, как маленький малыш, меньше её на голову или
даже на две, становился между сестрой и Лан, стараясь защитить
девочку от побоев. Теперь настало её время защищать брата от
жестокой реальной жизни, даже более жестокой, чем злюка Лан.
Реанимационные действия длились минут пять, но для Мисси прошла
будто целая вечность. Едва дверь палаты открылась, как она тут же
бросилась к первому вышедшему врачу, спускающему на подбородок
маску.
– Прости, – произнёс он, мотая головой и давая понять, что всё
кончено.
Парень разразился громким плачем. Мисси и сама с трудом
сдерживалась, но понимала, слезами горю не поможешь. Поэтому крепко
обняла, стоящего рядом с ней брата, позволяя ему, как следует
выплакаться.