- До города?
- Да хоть докуда, застрял. С ребятами из похода поругался, вот пытаюсь уехать.
- Дык а рюкзак где?
- Да мы на один день ходили прогуляться. Натуралисты. Делаем записи поголовья птиц.
- И много?
- Чего?
- Записей много? Шучу. Денег сколько дашь?
- Сколько надо?
- Ай, ладно, езжай так. Тут недалече до поворота, я до города-то не поеду. А там поймаешь еще кого, всё ближе. Верно я говорю?
- Еще как!
- Залазь, пока не передумал.
Залезаю в спасительное нутро потрёпанной с виду машины. Хоть куда, но уехать. Помнится, из Питера я бежал с теми же мыслями. Едем уже с километр, а может и два. Хорошо, уютно, машин на дороге мало, дыр в полотне дороги много. Но этой машине не страшно уже ничего, должно быть. Внезапно нас обгоняет чуждый этой реальности гладкий, сверкающий джип. На обгоне он чуть тормозит, поравнявшись с кабиной. Пассажир заглядывает в салон, будто ощупывает моё лицо, и едет спокойно дальше. Паранойя на фоне стресса? Или по мою душу. А может, и в кузове что-то есть, о чём лучше не знать. Всё же газель видавшая виды, номера улиты грязью и в пыли. Фиг знает. Ну не доблестная же полиция ищет меня с таким размахом. Концерн? Бред разыгравшегося больного воображения. Надо где-то залечь на дно в нормальных условиях и, наконец-то, начать думать головой. Пора бы уже. Жаль только мыслей в башке немного и позвонить никому нельзя. Ни знакомым, ни бывшим коллегам, ни, тем более, старым друзьям. Оп-па. Тот же джип, но уже нам навстречу. Быть такого не может. Или может? Тормозить газель не вариант. А вот присмотреться к полу под ногами в поисках арматуры или чего завалялось вполне можно. Машина располагает. Ну-ка. Отвертка? Крестовая. Лучше, чем ничего, но хуже, чем арматура и нож. Если что, подберу, а там посмотрим, что из этого выйдет и как. По-любому, я теперь вне закона, но заполучить ещё статью тоже излишне, наверное. Хотя, если отбиваться всё же придется... Друзья из Концерна шутить уж точно не захотят. Что за бред я несу. Ну машина и что? Пора брать себя в руки, бывший оперуполномоченный центрального отдела славного города Питера, и перестать превращаться в нервную барышню старых времен.
Мирта
Второй павильон тонул в роскоши алого бархата, чёрной парчи и позолоты. Небольшой зал прямо при входе, там же воздушная резная софа, небольшой столик с вазой красивых дорогих фруктов, будто ненастоящих, словно муляж. Да и кто будет, скажите, вот так публично, выбирая рабов потреблять апельсин, обливаясь противным и липким соком? На стенах висит в ряд несколько простых картин в рамах, украшенных псевдобогатой, чрезмерной, какой-то напыщенной позолотой. Стены алые, обиты сукном, ковер чёрный, мягкий. В зал с аккуратным и строгим окном ведёт небольшая изящная дверь, тоже вся в позолоте.