Толкает меня в плечи ладонями. По инерции делаю шаг назад. Оказываюсь у стены.
— Ты головой ударился, что ли? — смотрю на этого дебила.
— Не приближайся к Алисе! — рычит он, напоминая мне маленькую злобную псину, которая только и может, что тявкать из-под забора.
— Точно ударился, — иронично закатываю глаза. — Я тебе не доходчиво объяснил, что ты к Лиске никаким боком не относишься? Могу повторить.
Руки марать об этого придурка совсем не хочется. У меня другие планы сегодня, а стёсанные костяшки никак не вписываются в образ взрослого рассудительного человека, который придет качать права в крупную компанию. Это станет поводом для отца лишний раз ткнуть меня носом в свое: «Я же говорил».
Расслабляюсь, прячу руки в карманы и наблюдаю, как красиво раздуваются от злости и ревности ноздри моего соперника за сердце обаяшки Алисы. Реально не понимаю, на что он надеется?
— Думаешь, раз у тебя за спиной есть крутой отец, ты лучше других? — Данилов копирует мою позу, только голову задирает выше и пальцы постоянно сжимает в кулаки на адреналине. — Дрейк, да ты обычный мажор, — скрипит он зубами.
— Зависть — хреновое чувство, друг мой, — улыбаюсь. Бешу его еще больше. Приятно. — Твои предки вроде тоже не бедствуют, — напоминаю Степе. — Поговорим об этом?
За моей спиной в голос ржет народ.
— Я ничего не пропустил? — рядом встает Марк.
— Здоров, — протягиваю ему руку. — Куда пропал?
— Да так, — отмахивается. — Задержаться по делам пришлось. Слышь, ты чего тут опять цирк устраиваешь? — обращается к Лискиному одногруппнику.
У пацана уже лицо пошло красными пятнами от возмущения, что он не произвел на нас должного эффекта.
Ай-ай-яй. Печалька!
— Не лезь, Марк. Это наше с Филом дело, — огрызается Данилов.
— Да я даже не собирался, — ухмыляется друг и не двигается с места.
Марк всегда со мной. Во что бы я не вляпался, он встанет рядом.
— Алиса выберет меня, — парень понимает, что драки не будет, и тоже расслабляется. — Даже если сейчас она будет с тобой. Ты все равно ее бросишь! Ты же не трахаешь никого дольше недели. Великому Дрейку становится скучно! — несет его. — А я окажусь рядом. Утешу, расскажу, какой ты мудак.
— Можно я ему врежу? — умоляюще смотрит на меня Марк. — Разочек. Ну, пожалуйста.
Делаю шаг к Данилову, хватаю его за ворот футболки, накручиваю на кулак до треска ткани. Горловина врезается ему в шею, как удавка, оставляет красную полосу. Чем больше он дергается, тем ему больнее.