Я киваю, потому что вижу в глазах напротив абсолютную поддержку, вот только... Дальше кивка я не захожу. Что-то мешает мне поделиться с дядей догадкой Эвэрли об истинных парах. Словно я хочу оставить это нам с Риком. Только нам с ним.
Странные ощущения, но они мои. В том смысле, что мне их не навязала тяга.
Примерно на этом мы с дядей и прощаемся, а ещё через двадцать минут мне звонит Эвэрли.
Дурацкое сердце замирает на секунду при взгляде на экран, где высвечивается надписать “Придурок Эвэрли”, и начинает барабанить от волнения. Я закатываю глаза и отвечаю на звонок. Интересно же узнать, что смог узнать он.
— Через полчаса у Котлована. Прогулка не будет короткой, к сожалению, так что подготовься как следует.
Я и слова сказать не успеваю, как он сбрасывает звонок.
Рычу от досады, но всё же иду переодеваться во что-нибудь поудобнее джинсов.
Обстоятельно поговорить с Хайди и, возможно, обсудить с ней навалившиеся на меня в один миг проблемы не выходит, потому что некоторые наглые волки дали мне слишком мало времени на сборы. Но я успеваю прихватить у дяди пару пакетов крови, на всякий случай, доехать до подруги, чтобы забрать заботливо приготовленный мне рюкзак, тысячу раз извиниться перед ней за то, что оставляю её без объяснений, и заскочить по дороге в лавку "У Стэна", где готовят самые отменные бургеры и картофель-фри. Конечно же я могу совсем обойтись без пищи, если под рукой будет кровь, но я остаюсь верна себе и хочу по возможности избежать кровавой диеты.
Опаздываю я всего лишь на каких-то десять минут, но одному нетерпеливому оборотню это не нравится: челюсть сжата, как и кулаки, взгляд исподлобья горит от злости.
Таксист помогает мне с рюкзаком, затем садиться в машину и уезжает, а я разворачиваюсь к Эвэрли, чтобы он видел, как я закатываю глаза, но он неожиданно оказывается впритык ко мне и сжимает меня в своих ручищах.
По позвоночнику проходит волна тепла, принося с собой упоительное удовольствие.
— Чувствуешь? — хрипло спрашивает Эвэрли, мешая моему рассудку сбежать под шумок.
— Что? — из упрямства выдыхаю я.
— Что необходимо как-то прекратить этот бред, — рычит он, а сам тычется носом в мою шею, вызывая тревожные мурашки по моей коже.
— Ах, это, — сглатываю я сухость во рту.
Сердце в моей груди вот-вот сойдёт с рельс, потому что набрало бешенную скорость!