Возникла, когда Никита не выдержал и заговорил
первым:
— Это было потрясающе.
— Я знаю, - Татьяна грустно улыбнулась.
— У меня никогда и ни с кем такого не было.
Его рука накрыла её ладонь, сжала пальцы, как
будто этим простым действием он подкреплял свои слова. Вот только легче и проще
не стало. Наоборот, сотни ледяных снежинок на огромный скорости врезались в
затылок, отрезвив и охладив, почти заморозив. Глупое сердце ещё кружилось в
быстром ритме танца. Душа пела. А вот разум...
Господи, что же она наделала?
Освободив руку, решительно оттолкнулась и встала.
Стыдиться своего тела было поздно, да уже и ни к чему. Но и поднимать с пола
разбросанные вещи Татьяна не собиралась. Не сейчас. Подошла к креслу, что
стояло возле туалетного столика и, сняв со спинки длинный легкий халатик,
закуталась в него точно в броню. Резко завязала узел на поясе и не
повернувшись, сказала:
— Никита, тебе нужно уйти.
— Почему?
Не на это она рассчитывала. Надеялась, что,
получив то, что хотел, он встанет, согласится с ней, примет душ, оденется и
быстро уйдет, ничего не объяснив и не потребовав от неё ответных объяснений.
Зря надеялась.
— Почему? Потому что всё это неправильно, - присела
осторожно на краешек столика, постаравшись скрыть волнение. - Всё, что тут
произошло. И нам надо об этом забыть.
- Забыть?
- Да, забыть, - не справилась, повысила голос. - И
что ты вечно переспрашиваешь? Страдаешь кэррилизмом?
- Нет, не страдаю. И время не выигрываю, - Никита
сел, опустил локти на колени, напрягая мышцы. – Я пытаюсь понять, что
произошло. Минуту назад ты, ты стонала и извивалась на мне. И вдруг? Почему?
- Потому что мы совершили ошибку.
- Я так не считаю. И ты не считаешь, - его уверенность,
замешанная на правоте, бесила.
- Какая разница что я считаю?
- Большая, - она следила, как, развернувшись,
Никита поставил ноги на пол, поднял бельё и оделся. - Ты была пьяна? Под
запрещёнными веществами? Я принуждал тебя?
На все вопросы, что сыпались на неё, словно
сильный град, Татьяна отрицательно качала головой.
— Тебе понравилось. Ты наслаждалась ничуть не
меньше меня. Так в чём же дело?
Он был зол и не думал скрывать этого. И Татьяна
чувствовала себя маленькой провинившейся девочкой, пойманной на лжи. Стояла,
ломала руки и не знала, как выпутаться.