Но что делать дальше? Бежать бесполезно, спрятаться так, чтоб
меня потеряли — тоже вряд ли возможно. Остаётся одно: лучший способ
защиты — нападение. Сейчас эти ублюдки узнают, что такое настоящая
охота.
До сих пор не могу
привыкнуть к местному воздуху. Чуть больше кислорода, чуть выше
атмосферное давление, но я чувствовал себя так, словно заполучил
другое тело. В хорошем смысле. Энергии хоть отбавляй, а какие
сны... Ну, то такое.
Вот и сейчас я тащил на волокуше оленью тушу, притом не первый
километр, а даже одышки не было. И это не только со мной. Так
чувствовали себя все переселенцы. Забавно вспоминать, как сильно я
противился, когда мне впервые объявили, что я отобран для программы
колонизации. К счастью, выбора у меня не было.
Странно, но исторически первопроходцами новых земель всегда были
те, кому нет места в приличном обществе. Взять хоть Сибирь, хоть
Америку. Наверное, это лучший способ гуманно избавиться от
человека. Вроде как он жив, но больше никому не мешает. А то ещё и
пользу какую принесёт.
***
— Теняев, на выход, — прозвучал строгий голос за тяжёлой
металлической дверью.
Я отложил книгу, спрыгнул со шконки и привычно просунул руки в
небольшое откидное оконце, которое служило порталом для подачи
пищи. Запястья тут же сковало ледяными браслетами с острыми краями,
а далее последовала команда «Лицом к стене», которую я
безоговорочно исполнил.
Я хорошо знал этот путь, хоть и не был здесь частым гостем. Меня
вели к начальнику тюрьмы, Хазиму́ллину Эльдару Шарифовичу.
Редкостный козлина, использующий всех и каждого на личную
выгоду. Впрочем, кто ещё станет управлять отбросами общества? Нет,
возможно, когда-то он был другим, но здесь, в застенках, встретить
достойного человека — огромная редкость. А пообщавшись с теми, кто
сделал добровольный выбор жить поперёк общества, сам невольно
превратишься в волка. Слабые здесь не выживают.
— Проходим, — приказал надзиратель, разомкнув замок на
разделительной решётке, и как только я пересёк барьер, строго
добавил: — Лицом к стене.
Помню, ещё в детстве бабушка произносила странную фразу, смысл
которой был мне тогда непонятен: «От сумы и от тюрьмы не
зарекайся». Кто же знал, что эти две напасти ворвутся в мою жизнь
одновременно? И всё же я до последнего не верил, что судьба сделает
крутое пике и стремительно отправит меня на самое дно.