Богдан Андреевич усмехается и слегка покачивает головой. Неужели все же оставит?
Я сажусь за парту. Мишка подмигивает мне, и я невольно отвечаю тем же, перевожу взгляд на Алину — она смотрит на меня пристально, как и Эля.
«С ними будут проблемы», — говорит мое подсознание. Я так надеюсь, что все быстро закончится. Смотрю в книгу и вообще не хочу отвечать на эти вопросы. В мыслях проскальзывают слова ректора про нашего препода, что он молодой, но требовательный. Но меня это никак не трогает. Пускай хоть строгий и деспотичный, мне-то какая разница?
— Маш, пиши. Не глупи, — говорит Вера, и я все же беру ручку.
Вопросы простые, на них ответит даже наш Мишка. Не напрягаясь, пишу ответы и даже отвлекаюсь.
— Ильина, собери листы, — отвлекает меня Богдан, и я поднимаю на него взгляд.
Опять… И что делать? Сейчас же все под шумок убегут, а он заставит с ним остаться. Что ему вообще от меня нужно?
Встаю и собираю листы, тороплюсь, пока все толпятся, кладу стопку на стол и разворачиваюсь, чтобы сбежать.
— Ильина, не торопись, — говорит Богдан Андреевич.
Но я уже возле двери, просто выхожу и спешу уйти подальше. Сейчас его атакуют другие студенты, и он быстро про меня забудет.
Я бегу на другую пару, впопыхах достаю телефон и звоню отцу. Мне срочно нужно создать видимость загруженности и занятости, чтобы даже у одногруппников складывалось впечатление, что я сосредоточена на своих проблемах. Пара гудков — и они прекращаются. Звонок просто сбрасывают. Как это так?
Он всегда отвечал на мои звонки, а тут сбрасывает. Ищу мамин номер и звоню ей, но абонент вне зоны доступа сети… Сердце пропускает удар, мурашки покрывают номер. Что происходит? Может, они заняты и не могут ответить?
Неизвестность пугает. Но пока не буду расстраиваться, подожду. Открываю сообщения и пишу папе: «Позвони мне, пожалуйста. Я переживаю».
Отправляю сообщение, но прочитают его или нет, одному богу известно. И от этого очень волнительно.
— Ты понимаешь, что публично проигнорировала просьбу Богдаши? — Вера берет меня под руку и, не сбавляя шага, идет рядом.
— В смысле? — смотрю на нее и прикусываю губу. Не хочу я ей признаваться, что слышала его слова. — Он просил меня остаться?
Плохая из меня актриса, и Вера это понимает. Улыбается и встряхивает волосами.
— Передо мной можешь не выпендриваться. Он, между прочим, смотрел так, будто расчленить тебя хотел, — она хихикает, потому что попадает в точку.