В тот день мы так и не поговорили. То ли учительница решила
отложить разговор на потом, а сначала посерьёзней ко мне
присмотреться, то ли банально забыла. Но и на следующий день
разговора не случилось. А раз так, то забыл и я. Тем более это не
показалось мне чем-то важным.
Проснулся за пять минут до звонка будильника, поставленного на
шесть. Оделся в тренировочный костюм и выбежал на улицу к
ожидающему меня наставнику. Короткая пробежка, разминка, пятнадцать
минут на отработку ударов, подъём бегом на пятый этаж, душ, и в
семь пятнадцать я сажусь за стол на кухне. Бабушка с мамой готовят
завтрак семье, а меня уже дожидается кастрюлька с сытной кашей.
Сегодня пшеничная, на сале. Ммм, вкуснота! Но растягивать нельзя,
за десять минут надо успеть всё съесть и заполировать кружкой
чая.
В семь тридцать пять я устраиваюсь на заднем сидении машины.
Впереди двадцать пять минут дороги. Можно было, конечно, выехать на
десять минут позже, но тогда не удалось бы проскочить все пробки. А
в это время город ещё спит, лишь редкие пташки выбираются на улицу,
да на дороге встречаются единичные машины.
Сегодня мой третий день в первом классе. Впечатлений куча.
Начиная с того, что большинство этих детёнышей не могут усидеть
спокойно и двух минут, заканчивая тем, что некоторые в попу
ужаленные сразу взялись за выстраивание иерархических цепочек.
Заниматься дележом власти в классе я не планировал, собираясь
понаблюдать за формированием стаи, а уже в средней школе с ноги
ворваться в сложившуюся структуру и нагло всё поломать.
Однако вчера моё мнение изменилось. Поспособствовал этому чей-то
портфель, внезапно прилетевший в спину. Пришлось назначать
«стрелку» во дворах после занятий, и на ней вдумчиво втолковывать
самым деятельным представителям класса о морали, нравственности и
этикете. Зарёванные лица вкупе с отбитыми задницами явились
некоторой компенсацией моему внутреннему садисту за потраченное
время. Надеюсь, до учителей моя манера обучения не дойдёт, и не
придётся выслушивать от Виктории Николаевны, что слабых бить
нельзя.
Школьные занятия скучные. Одноклассники учатся рисовать чёрточки
и считать палочки. Самообразование… тяжёлое. Учебник по многомерной
математике весит почти килограмм. Это в пустом рюкзаке это
незаметно. В моём же, помимо кирпича знаний лежат два блокнота –
один для текущих дел и записей, второй для знаний
прошлого-будущего. Пара общих тетрадей, пенал с пишущими
инструментами, альбом для рисования и фотоальбом. Плюс сам рюкзак,
получается килограмма четыре навскидку. Таскать такое на плечах –
такое себе развлечение. Надо бы выбрать себе для образования
литературу полегче. Ага, Шекспира какого-нибудь или Оскара Уайльда,
а не Лобачевского, оказавшегося весьма трудным для моего понимания.
Не в плане концепции, а в части попытки её объяснить языком
математики. Сама концепция, на мой взгляд, ничего сложного в себе
не имеет. При некотором допущении её вполне можно рассматривать как
некоторую часть ПэПэКа. Вот только в Потоково-Пространственной нет
вообще никакого математического аппарата. Собственно, исключительно
из цели его поиска Лобачевского я и читал. Увы, не прокатило.
Придётся собственную создавать. Но как, скажите мне на милость? Как
это сделать человеку, который после шестого класса математику
совершенно перестал понимать? И на дух переносить.