А новому и перспективному высотному истребителю МиГ-3 решением
Рычагова, получившему, в отличие от многих, полный доступ к
имевшимся материалам по авиации будущего, была нарисована иная
судьба. Лучшая и более правильная.
Высотный истребитель (в том числе ночной) ПВО.
Его маневренность и иные превосходные характеристики на больших
высотах не позволили полностью реализовать его потенциал в боях
«той истории» на малых и средних высотах, где он превращался в
обычный истребитель, «не хватавший звёзд с неба». Его начальная
судьба ковалась в двух опытных авиаполках ПВО, состоявших как из
выделенных прототипов И-200, так и из начавших поступать серийных
МиГ-1 и 3, которые ныне изначально ориентировались на задачи
ПВО.
Первые два авиаполка ПВО (один — разделённый пополам), на данных
высотных машинах базировались на трёх аэродромах - в ПрибОВО, ЗОВО
и КОВО. Ибо аэродромы, используемые группой Ровеля, и цели полётов
гитлеровских авиаразведчиков, стали известны из «иной истории». Они
и определили лучшую дислокацию наших первых истребительных сил ПВО
для попыток их перехвата. В составе упомянутых двух авиаполков ПВО
появились и несколько опытных, специально облегченных истребителей,
которые был оснащены турбокомпрессорами (они же турбонагнетатели)
для улучшения характеристик на высоте, на которых также было
установлено кислородное оборудование для летчиков. Данные доработки
были осуществлены по выводам, сделанным конструкторами Микояном,
Гуревичем и Микулиным, жадно изучавшим выданные им фотокопии книг,
относящихся к тематике, за которую они отвечали. Они крайне
внимательно проштудировали в течении нескольких выделенных им дней
и составили предложения по планам срочных и среднесрочных действий
и корректировок, вносимых в разработку истребителя МиГ-3 и
авиадвигателей для него. После обсуждения и последующих виз,
наложенных Рычаговым и Ванниковым, их предложения легли в основу
изменённых планов работы по данному истребителю и его
авиадвигателю, производимому на 24-м заводе.
Поташник же именно тогда научился делать «страшные глаза»,
запугивая и стращая всевозможными карами каждого вновь прибывавшего
в «читальный зальчик» 8-го отдела научно-технического специалиста,
у которого он брал расписку, параллельно давая сопутствующие
указания о «самой главной тайне СССР».