— Кто хочет, чтобы ты был таким?
Когда это я соглашалась рожать тебе детей?
— Разве я говорил, что ты моя жена и
дети твои? — усмехнулся, видя, как Линако начинает сердиться. —
Может, ты больше не захочешь быть со мной? Не слишком ли далеко ты
заходишь в своих мыслях?
— Ты… несёшь чушь! Будь осторожен,
или я с тебя шкуру живьём сдеру! — сердито заявила она, поднимая
свой горячий мокко так, будто собиралась вылить его на меня.
Понимал, что она просто пугает меня,
но на всякий случай скрестил руки на груди:
— Не лей это на мою одежду, даже
если ты злишься! Рубашка не виновата в том, что ты
рассердилась!
— Негодяй… хулиган… — Линако
поставила чашку на стол и, стиснув зубы, сделала большой
глоток.
На поверхности мокко была полоска
молочной пены, которая осталась на её верхней губе.
Заметив это не смог удержаться от
усмешки:
— Посмотри на это, просто посмотри…
почему вы, женщины, такие? С другими всегда чопорны и строги, а со
своим мужем можно и с пеной на губах сидеть? И даже притворяться,
что ничего не замечаешь?
Линако только тогда поняла, что у
неё что-то на губах. Она смутилась и попыталась вытереть, но на
столе не оказалось салфеток. Вынув салфетку из сумочки, она хотела
стереть пену.
— Не беспокойся, это так хлопотно.
Позволь мне решить это за тебя, — я наклонился ближе к её лицу.
Когда расстояние между нами
сократилось, она внезапно поняла, что я собираюсь сделать. Её глаза
расширились, а в голове будто наступил хаос, словно весь мир
исчез.
Наконец, я поцеловал ту половину её
губ, на которой осталась пена. Она была холодной, мягкой, со вкусом
молочной пенки.
Линако была ошеломлена, словно
молния ударила в неё. Когда я вернулся на своё место, она всё ещё
сидела в оцепенении, не зная, как реагировать.
Её растерянность показалась мне
невыносимо милой:
— Что? Я сделал это из-за заботы о
природе, ведь салфетки делают из деревьев. Ты хочешь, чтобы я вытер
это своей новой рубашкой, которую ты мне подарила? Я не могу
испортить ее.
Она наконец-то пришла в себя. Хотя я
её законный муж и по сути воспользовался ситуацией, это всё равно
был поцелуй! Первый раз, когда мы поцеловались, всё было как в
тумане. Сейчас же она почувствовала моё дыхание и тепло.
Думая об этом, Линако покраснела до
такой степени, что казалось, её щёки вот-вот лопнут: