Увидев на нас не комбезы, а
спортивные формы, Воздушник изумленно выгнул бровь и прервал
молчание:
- Охота выдалась настолько
веселой?!
Я утвердительно кивнул, как-то
почувствовал, что Геннадий Романович жаждет подробностей, и
попросил Олю продемонстрировать ему свой комбез. Реакция опытного
Одаренного заставила подобраться:
- Это вас так пробивали через
защитные покровы?!
- Ага… - кивнула напарница, не став
сообщать, что львиная доля порезов была получена от «дружественного
огня».
Тут Бехтеев посмотрел на меня и задал
третий вопрос:
- И оно того стоило?
Ему снова ответила Кольцова:
- Игнат дрессировал меня. А я в
восторге!
Он изумленно хмыкнул, затем склонил
голову в знак уважения и плавно сдвинул вперед сектор газа.
Как только «Бродяга» набрал
крейсерскую скорость, я жестами показал девушке, что не мешало бы
поесть, и попробовал понять, какие еще выводы мог сделать Бехтеев,
оценив наш внешний вид. Наличие марев объяснялось, к
примеру, отсутствием изменений в пластике движений, появляющихся
при тяжелых ранениях, а свежая кожа на подживающих мелких позволяла
понять, что у каждого из нас имеется регенерация. Кроме
того, мы с Олей не дрожали от холода, хотя сидели во влажном шмотье
при температуре воздуха градусов, эдак, восьми-девяти,
следовательно, согревались жаром, мотались по Пятну целую
неделю, значит, наверняка имели в своем арсенале сумеречное
зрение, но при этом не выглядели вусмерть измотанными, что
свидетельствовало о наличии усиления тела.
«Да уж: имеющий глаза, да увидит…» -
угрюмо подумал я после того, как закончил анализ, взял из рук
Кольцовой контейнер со свиной печенью и вареным рисом,
приготовленными накануне, вооружился вилкой и потерялся во времени.
Напарница, судя по всему, отдавала должное еде с неменьшим
энтузиазмом. А после того, как с нею было покончено, вдруг пересела
ко мне, пихнула плечом в плечо и, привстав, еле слышно зашептала на
ухо:
- Игнат, мне кажется, что нам надо
показаться на заимке Докукиных хотя бы на пять минут: наш «тихий»
уход в тренировочный рейд можно объяснить проснувшейся паранойей, а
такое же возвращение даст возможность обвинить тебя в неуважении
или чем-нибудь еще!
Я обдумывал эту мысль и до ухода в
рейд, и на «Юдинской» заимке, но определенного решения так и не
принял, ибо был сыт по горло общением с представителями этого рода
и очень не хотел, чтобы Петра Сергеевича вдруг осенило идеей
напроситься ко мне в ученики. Но откладывание решения на потом
проблему, увы, не решило, поэтому, выслушав аргументы Кольцовой,
обреченно вздохнул, благодарно улыбнулся советчице и пересел к
Бехтееву.