В этот день бродилки по лесу шли своим привычным уже чередом,
пока Грут не позвал своим бухающим басистым лаем (он и кличку за
это получил — мне все время казалось, что эта псина сейчас возьмет
и скажет грубым голосом «Я есть Грут!»). Когда я подошел к собакам,
меня чуть из сознания не выбило. Поверьте, трупов я повидал немало,
но когда перед тобой оказывается девочка лет тринадцати, лежащая на
спине с широко разведенными ногами, а вся ее одежда, на которой она
лежит, разорвана в клочья — такая картина мало кого оставит
равнодушным. Судя по тому, как вокруг девочки все было утоптано и
примято, уродов было не меньше пяти. Во рту у несчастной был кляп
из ее собственной одежды, а убили ее ударом ножа в сердце. И одежда
у бедняжки была непростая, что указывало на ее благородное
происхождение. По состоянию тела можно было заключить, что убили ее
дня два назад.
Готовность бродить по лесу в поисках кладов у меня пропала
напрочь. Я отошел в сторону, чтобы не видеть трупа, и сел спиной к
дереву, пытаясь прийти в себя. Киррэт много раз мне говорил, что
если я наткнулся на чей-то труп, то должен просто пройти мимо, как
ни в чем не бывало. И вот я оказался перед выбором, увидев труп
растерзанной девочки: рассудок мне говорит, что я должен идти своей
дорогой и не связываться с другими людьми из-за этого трупа, а
жгучая ненависть к мразям, которые творят такое с детьми, стучит у
меня в голове и кричит, что я могу хоть что-то попытаться сделать
для того, чтобы эти ублюдки получили по заслугам.
Я был в жутком состоянии, чувствуя, как мои мозги начинают
тонуть в безумии. Вспоминая всех девочек, которых мне в недалеком
прошлом удалось вырвать из лап подобных мерзавцев, я думал о том,
что они были лишь каплей в море среди тех несчастных детей, кому
так и не удалось повзрослеть, будучи замученными в Проклятых горах.
В этот момент я просто хотел умереть, понимая, что этот мир мне все
равно не изменить в лучшую сторону. Впрочем, также, как и любой
другой. Всех сволочей все равно не перевешаешь, а даже если и
сможешь какого-нибудь мерзавца убить, на его место придут другие,
ничуть не лучше.
Собаки, чувствуя состояние своего хозяина, старательно
вылизывали мне лицо, тихо поскуливая. Я уже не знал, от чего больше
оно было мокрое — от слез или от собачьей слюны, но именно участие
моих питомцев помогло мне хоть как-то прийти в себя. Надо как можно
скорее убраться из этого места. Не дай бог меня кто-то увидит
недалеко от этого трупа и тогда я точно не смогу отбрехаться, что,
мол, просто мимо проходил. Я уже начал подбирать под себя ноги,
чтобы встать, как вдруг услышал несколько мужских голосов.
Приподнявшись, чтобы посмотреть, кого это принесла нелегкая, увидел
четырех мужиков, три из которых были в форме. Два полицая и один в
каком-то мундире, похожем на одежду прокуроров или что-то подобное.
Четвертый мужичонка, одетый в какие-то обноски, в этом момент
показал своим спутникам рукой точно на кусты, в которых лежала
девочка. Естественно, при этом они заметили и меня, так что бежать
было поздно!