В одежде не по размеру было
неудобно. Полы тёплого пуховика из Швейцарии доставали немногим
выше колен, руки прятались в рукавах, штаны пришлось подвернуть, а
ступни болтались в ботинке, подтверждая тот факт, что я точно не Ан
Со Хи. Но зато постепенно и понемногу становилось теплее, пробуждая
жажду голода. Дурацкие инстинкты: холодно — согрейся, стало тепло —
поешь, сытая — можно и поспать. Я осмотрелась в поисках съестного;
обострённые чувства подсказали, что где-то рядом есть еда, тёплая и
живая. Ха! Я в этой одежде еле ходить могу, не то что
охотиться.
Закутавшись, я сидела на корточках и
отогревала одежду и тело, пытаясь привести мысли в порядок. Я Ан Со
Хи, мне двадцать четыре года, я студентка университета иностранных
языков и дочь заместителя министра иностранных дел Корейской
Народно-Демократической Республики. Нет. Я не она. Кто я? Прошлое
Ан Со Хи превратилось в книгу, которую я прочитала. В кино, которое
я просмотрела. Её память, её существование стали сухим набором
фактов. Весёлые истории из её жизни не вызывали смеха, грустные —
слёз, а злые — раздражения. Никаких эмоций, переживаний,
сострадания и сочувствия. Она стала чужой, но в то же время и
родной. Бррр, ещё память лисицы вносит сумбур, превращая поток
воспоминаний в калейдоскоп событий прошлого. Какие, нафиг, мышки,
если я тут хвост отморожу, которого нет. Жалко. Такой пушистый
был…
Вздохнув, я принялась рассматривать
добытые сокровища: золотая цепочка с камешком, пара маленьких
серёжек и колечко. Чужие вещи тянули в прошлое Ан Со Хи, заставляя
поверить в то, что я и есть она. Или нет? Поёжившись и пошарив по
карманам, я нашла ещё немного безделушек, но толку от них никакого;
этими разноцветными бумажками даже волков не напугаешь. Волки? А я
инстинктивно испугалась. Ненадолго. Опасных хищников ещё сто лет
назад охотники из Японии повывели. Лисиц тоже, на шубки и
глушители, но я оказалась умнее. Я?
Хорошо, пусть буду омлетом,
коктейлем, смузи и прочей смесью, но я хочу жить. Я помню последние
минуты Ан Со Хи. Когда к ней пришло спокойствие перед финалом, как
исчезла боль от ран, холод и чувства, и лишь глаза смотрели на
плывущие облака. Не было мгновений из прошлого, наивного желания
выжить, а только глупое сожаление о том, что она никогда более не
сможет съесть зажаристое бедро курочки. Бррр. Опять еда.