Встали мы на набережной, напротив следственного изолятора
«Кресты», настолько известного в городе, что о нём даже слагали
песни. Из-за пасмурной погоды небо и река казались серыми, здания
на другом берегу тоже не отличались яркими цветами, а сами Кресты
из-за всего этого казались ещё мрачнее.
Всё мрачное: и погода, и наша охрана, и идущие мимо люди, и
сотрудники изолятора. Только Женя веселился всё утро, у него
сегодня хорошее настроение. Сейчас он шутил со стройненькой
темноволосой репортёршей, только что приехавшей вместе с
командой.
С этими придётся поработать, потому что, если бы не та шумиха,
что они подняли по отмашке депутата Мещерякова, Слава сидел бы в
изоляторе ещё долго, несмотря на все нарушения при аресте. Но раз
генерала больше нет, то и дело стремительно развалилось, а
прокуратура устроила проверку подчинённых Горностаева. Только опер
Шевцов смог избежать этого, вовремя выбрав правильную сторону.
Пока пузатые мужики с телеканала настраивали оборудование, Женя
присел девушке на уши и что-то с увлечением ей рассказывал,
размахивая при этом руками. А я отошёл поговорить по нужным
вопросам.
— Значит, выяснили про этого Ахмеда? — спросил я вполголоса у
Павла Андреевича. — Что он работает на Платонова.
— Неофициально, — Павел Андреевич кивнул. — Формально он
работает на банк… ну, вы знаете, какой именно.
— Терекстройинвест?
— Да, но там его не бывает, чаще он выполняет особые поручения
для Платонова. И что-то вдруг захотел помочь вам. Две версии у меня
есть по этому поводу, — он подождал, когда мимо проедет грузовик. —
Одна, самая очевидная — Платонов нацелился на комбинат.
— А вторая?
— Платонов из-за чего-то был недоволен генералом и искал все
возможные способы, чтобы его сместить. Кстати, насчёт канала, по
которому показывали ту запись — Платонов в числе управляющего
совета этой телекомпании. Грубо говоря, этот канал его личный, хотя
он почти не вмешивается в его работу. Обычно не вмешивается.
— Нам надо будет с этим поработать заранее, — сказал я. —
Надеяться на лучшее не будем.
— Да, — он вздохнул. — Хотя хотелось бы думать, что он больше
про нас не вспомнит.
— А как думаете, Павел Андреич, генерал застрелился сам… или
кто-то ему помог?
— А вот на этот вопрос я ответить не смогу. Но не удивлюсь, если
он мог что-то знать, и кто-то не хотел, чтобы это ушло куда-то
ещё.