— Дяденька? А что случилось? – я решился спросить.
— Мальчик, здесь не безо…, - он глянул на меня, - А, Кайзер, ты.
Преступник сбежал.
Я задрал брови. О! Меня… признали?
Капец приятно! Меня не просто запомнили, я здесь ваще в
фаворитах. Пф-ф! Ну естественно. Главный блюститель закона! Ни
одного, слышите, ни одного нарушения с моей стороны! Меня хоть
президентом!
Но то, что я УЖЕ, в три года, обрастаю связями и авторитетом –
хороший знак, чёрт возьми!
— А где Тихонов, не подскажите?
— В соседнем участке сейчас.
На том и порешили, туда и поехали. Соседний участок был
недалеко, ибо центр, тут их много – с богатеев и штрафы покруче
будут.
А вот здесь на входе уже не пустили, и кто такие Кайзеры они не
знают.
— Вы офигели?! – замахал я кулаком, - Позовите начальство! Я тут
главный! Я всех вас уволю!
— Это ещё что за злобный гоблин…, - покосились на меня, а затем
на бабушку в шлеме и Данила с цепью на шее, - Боже, зря я в Город N
переехал, - вздохнул бедолага и, достав рацию, просто всё скинул на
начальство.
И сработало ведь! Когда назвали наши фамилии, на том конце
сказали пропустить и не трогать. Рожу ментов надо было видеть,
пха-ха!
— Вот вы у меня где! – снова показываю кулак.
— Я двадцать лет на должности, а мной даже карапуз помыкает… я
драл эту карьерную лестницу…
С очень важным лицом я шагал через полицейский участок. Он был
другим! Вот в моём… иначе всё. Стулья у меня синие… и лампочек не
так много. Лучше у меня. Уютнее. А у вас говно.
И когда мы спросили, где найти Тихонова, нам парировали «зачем».
Мы назвали две цели – сдать Данила, и просто поговорить. И так как
Тихонов с другого участка, а здесь буквально в гостях, то и Данила
сдавать не ему.
Я как посудил – убивать его несправедливо. Да, тварь, да, пришёл
меня калечить, но убивать? Ме, лишняя смерть – для души вредно. А я
– хороший мальчик!
Так что сначала мы пошли к простому следователю. Всё рассказали,
всё объяснили, сняли побои, ещё и выяснили, что Данил, в общем-то,
уже на учёте.
Да всё, хана ему. Вину докажут и нам останется ещё раз в участок
прийти, чтобы его закрыли.
И здесь я уже милосерден не буду. Бешенной псине – стальная
клетка.
— Гандон…, - процедил он.
— Максим говорит, что в тюрьме ты будешь дырявым. И вообще, кто
обзывается – тот сам так и называется… ган… э-э… дон, - я
повернулся и показал дулю.