Любезный ствол, люблю вас много лет,
И ваши ветки внемлют благосклонно
Цветам воображенья и резона,
В которые мой хилый ум раздет.
Как вдруг вы поняли, что вам на след
Держаться к нам все дружеского тона:
Не обессудьте – и моя канцона
Отныне не пеан, собранье бед.
Но что же скажет ученик мой бедный,
Когда поймет он из моих стихов,
Что пыл любви – болезненный иль вредный?
Будь он пиит, будь деятель верхов –
Клянусь, что он не сносит потрохов
В сем разе, ни головушки победной!
LXI. Benedetto sia ‘l giorno, e ‘l mese, et l’anno
Благословен тот светлый скол времен
И та страна, та местность незабвенна,
Где ясных глаз не избежал я плена,
Где милой девой был я взят в полон.
Я сладкой ревностью бывал смущен –
Пребудет и она благословенна,
Любви стрела и счастья перемена,
И боль, которой я не обделен.
И вы благословенны, слезы боли
И вздохи, и стенанья без числа,
Вы, знаки самой сладостной неволи.
И ты, строка, что деву вознесла
Над миром звезд в сияющем престоле –
Владычицей тоски и ремесла.
LXII. Padre del ciel, dopo i perduti giorni
Царю небесный, после стольких суток,
Растраченных в мечтаниях пустых
С томленьем вящим в органах моих
К той, коей красота мутит рассудок, –
Благослови, да буду боле чуток
К путям иным, к делам для нужд благих,
А сеть соблазнов, сердцу дорогих,
Да отжену, сколь мне разрыв ни жуток.
Знай, Господи, одиннадцатый год
Под бремем тяжким я изнемогаю,
И труд великий что ни день растет.
Не по заслугам я перемогаю.
Ты, что приидешь в Царствие вот-вот,
Смотри: мой грех к Твоим стопам – слагаю.
LXIII. Volgendo gli occhi al mio novo colore
Заметив странный цвет моих ланит,
Напомнивший кому-то колер трупа,
Вы, сжалясь, мне кивнули, чем нескупо
Мне отпустили жизненный лимит.
Итак, беглянка-жизнь опять со мною,
Нескудный дар прекрасных ваших глаз
И нежно-серафического гласа:
По ним я место узнаю и час,
Как мул ленивый чувствует спиною –
Откуда ожидать ему атаса.
Ключи от сердца для любого часа
В руке у вас – и я безмерно рад
При ветре плыть любом: и в дождь, и в град, –
Любая вещь от вас меня живит.
LXIV. Se voi poteste per turbati segni
Когда б вы, о презренье заявив,
Потупясь, гордо голову закинув,
Удрав, укостыляв, уползши, сгинув,
Гримасками зевот передавив,
Кунштюков ли других нагородив, –
Ушли б из сердца, грудь мою покинув,
Где первобытный лавр, красы раскинув,
Стоит, – я оценил бы ваш порыв.