— Вкусно… — вытолкнул из себя Ман. —
Я попозже доем.
Он вернулся к остальной группе, а
Милица перевела искрящийся смехом взгляд на Каина.
— Воистину, проще дать зануде то,
что он хочет, чем объяснить, почему нет.
— Продолжай объяснять, — хмуро
ответил Каин. — До него дойдёт. Или, в конце концов, ему объясню
я.
«Это будет лишним! — Милица перешла
на текстовые сообщения. — Конфессор нашёл твоё слабое место и
испытывает тебя! Не поддавайся!»
«Я и не поддаюсь!»
При всей своей безобидности, Каин
был собственником. В личных делах обоих стояли отметки о глубокой
эмоциональной связи, и конфессор Сатр беззастенчиво этим
пользовался, создавая напряжение. Это выглядело планомерной осадой
девичьего сердца, но ни Милица, ни Каин не верили театральной игре
Мана. Готовить штурмовик не умел, от Милицы получал самые
искромётные результаты кулинарных экспериментов, но намёков и
прямой речи не понимал. Ещё и демонстративно не обращал внимания на
Каина.
Милица содрогнулась от того, что мог
бы сделать боевой инженер со скафандром Мана. Но, во-первых, Ману
ничего не светило, нужно лишь напоминать Каину об этом, а
во-вторых, зачем прикладывать столько усилий в принципе? Мелочная
месть Сатра в пределах его власти за самоуправство конфессора
Славы? Милица видела здесь загадку, всеми силами сдерживала
эмоциональные порывы Каина и отправляла отчёт за отчётом конфессору
Славе. Квантовый передатчик Саты был незаменим в этом. Шифровки
внутри шифровок. Обманка или властные игры Ордена?
Взрослые странники любили устраивать
своим подопечным игры, неотличимые от реальности. Только из-за
самовольного ухода Каина в паломничество Милица узнала, что вся
цифровая среда учебного ковчега лишь ширма, огромная игровая
комната для огранки талантов подрастающих поколений. Теперь вот
новое испытание.
— Братья и сёстры, я хотел бы
прервать вас.
Голос растёкся по ангару. Глубокий
приятный баритон обволакивал и забирался, казалось, в самое
сердце.
Конфессор-наставник Валдан вышел из
пустого воздуха, Длани Пророка появились рядом. Каждый был облачён
в чёрный с золотым плащ, но лицо конфессора Валдана скрывал очень
глубокий капюшон с рубиновой филигранью — символ его военного
прошлого.
«Скромно ходят в невидимости», —
прокомментировал это Каин.
Милица порой поражалась отношению
Каина к окружающим. С одной стороны он был добрый и отзывчивый,
знающий многие труды Пророка даже лучше самой Милицы, с другой —
граничащее с цинизмом поведение и развившееся пренебрежение к
авторитетам. Паломничество далось ему тяжелее, чем Милице, и она
понимала почему. Подготовка конфессора предполагала знакомство со
всеми сторонами жизни человека без исключений. Но даже Милице
нет-нет, да и снились кучи истлевших мертвецов.