Смешка сдержать не удалось. Как бы Кайратн не старался, не мог оставаться серьёзным рядом с этими удивительными существами. Достал из кармана платок и повернулся к выбравшейся наружу статной даме, чьё лицо закрывала вуаль. Пурпурная, почти прозрачная.
– Леди Аринталь, – Кайрат поклонился, приветствуя эльфийку.
Следом бричку покинули две её дочери, тоненькие, будто тростинки. Одинаковые белые платья, одинаково бледная кожа и светлые, почти как у Сэйлин волосы.
«Что, если Коен ошибся?» – напряжённо подумал Кайрат, вглядываясь в большие широко распахнутые зелёные глаза девушек.
Маловероятно, но вдруг Сэйлин наполовину эльфийка, а не фея? Под сердцем залегла тяжесть. Стало чуточку труднее дышать, желание докопаться до истины стало почти ненормальным. Неконтролируемым.
«Кто же ты, маленькая упрямица?»
– Ваше Высочество, – леди Аринталь исполнила полный величия реверанс, будто она королева, не меньше. – Позвольте представить вам моих дочерей. Лея и Аяна.
– Прелестные малышки так подросли, превратившись в прекрасных фей, – голос Эдмунта морозом прошёлся по коже, вызывая лёгкое отвращение.
Кайрат тряхнул головой, отгоняя неприятные ощущения. Отец много сделал для своей империи, но в нём всегда удивительным образом уживалось две сущности: благородная, на всё готовая ради своего народа и своих детей, и циничная, холодная, расчётливая тварь. Эдмунт легко менял эти сущности, как перчатки, совершенно без всяких угрызений совести, если речь шла о продолжении рода Ан’Ширан, о его народе, о его наследии. Иногда кажется, он бы легко мог пожертвовать одним из сыновей для достижения своих целей, если бы это помогло.
– Ваше Величество, – губы эльфийки растянулись в сладкой улыбке, а вокруг рта залегли складки, напоминая, что дама уже давно не молода. Эльфийка не забыла исполнить реверанс, а вместе с ней в почтительном поклоне присели девочки. Отец светился самодовольством, за его спиной вежливо поклонился лорд Альрат, словно тень всюду следующий за своим императором.
– Кайрат, будь любезен, проводи юных леди, а мы пока с госпожой Аринталь пропустим по чашке чая, – глаза Эдмунта полыхали лихорадочным блеском. Он, будто стал одержим, одержим безумной идеей немедленно женить своих сыновей, увидеть появившихся на свет наследников. Это… пугало.