Кавказцы были настроены крайне решительно. С этим сложно было
спорить. Но что же было делать русскому мужику, влетевшему по
полной программе? В голову ничего не приходило. Вася застонал.
Скрючился в углу, завалив себя надранной с крыши соломой и
лохмотьями, обнаруженными в брошенном пленителем свертке. Забылся в
тревожном лихорадочном сне.
… За ним пришли на третий день. Вася лежал в углу сарая, не в
силах пошевелить даже пальцем. Он окончательно окоченел. Измучился
от жажды и голода.
Вошедшие держали в руках толстую ржавую цепь. Ее обмотали вокруг
шеи Милова, замкнув каким-то нереальным допотопным амбарным замком.
Свободный конец цепи просунули в небольшое отверстие в стене.
Наверное, закрепили где-то во дворе.
Горец, «гордый птиц», радостно скалясь, начал брить Васе голову.
Содрал с него всю одежду. Даже нательный позолоченный крестик
забрал. Закончив, удовлетворенно похлопал Васю по плечу.
— Надевай! – кавказец ткнул пальцем в лохмотья.
Вася, плавая в полубессознательном состоянии, оставался
безучастным. Ни на что не реагировал. Даже на весело занявшийся
огонь в очаге, который развел горец. Лишь миска с кашей, которую
ему бросили в ноги, заставила его очнуться. К миске прилагалась
искусно вырезанная из самшита ложка. Стремление к выживанию
настолько прочно укоренилось в человеческой породе, что Вася
отбросил колебания и принялся за еду, поднося ко рту дрожащей рукой
саму жизнь.
— Был бы ты девкой, Ивась, отдали бы тебя под присмотр женщин!
Но ты мужчина с бородой и усами, который родился не рабом. И только
железо способно тебя приструнить! Я уважаю тебя и твой бойцовый
дух, гяур. Но не усложняй свое положение, – объяснял Васе его новый
хозяин.
Горец что-то втолковывал, скалясь щербатым ртом. Вася не
нуждался в переводе. Ему было очевидно: все проделанные манипуляции
– бритье, цепь, обноски – означали, что он превратился из
свободного человека в раба.
Коста. ЮБК. Рождество – 1838.
Попрощались с Розенами. Уселись в коляску с "персидским
падишахом". Тюрбан небесного цвета из дорогущей газовой ткани с
огромным пером был хорош!
— Ну, теперь про его подвиги подробнее! – обратился к жене. –
Что за юбки он не пропускал?
— Все! – рубанула Тамара.
История была проста. Бахадур, воспользовавшись своим служебным
положением, встал на "преступный" путь мздоимства. Весьма
своеобразного. Так как к нему широкой рекой потянулись все дамы из
круга баронессы, наивно полагая, что он сможет замолвить за них
словечко (!), он, ни секунды не раздумывая, принялся их "топтать".
Подобно единственному петуху в большом курятнике. (Строго говоря,
петухом он и выглядел из-за причуд кутюрье-баронессы). И делал это
с таким размахом, что вскоре среди обманутых мужей стал подниматься
справедливый ропот, грозивший перейти в реальное "восстание" с
непредсказуемыми последствиями. Тамара уже опасалась не только за
его жизнь, но и за свою. Так что отъезд в Крым оказался, как
нельзя, кстати.