Вскрикнула так, что перепугала всех. Потом вскочила и побежала к
дверям. Все, ничего не понимая, бросились за ней.
Я оторвался от окна. Подошёл к своим. Стал на шаг впереди.
— Готовьтесь! – предупредил. – Сейчас нас снесет греко-турецкая
волна!
Дверь распахнулась. Сестра вначале застыла на пороге. Все-таки
боялась, что ей показалось. Увидев меня, выдохнула. Губы
задрожали.
— Братик мой! – бросилась ко мне.
Уже рыдала, всхлипывая, как ребёнок.
— Я знала, знала... – больше ничего вымолвить не могла.
Обещанной волны не последовало. Вся семья застыла, вылетев
наружу вслед за Марией. Плач Марии и её детский лепет были
настолько пронзительны, что все понимали: не нужно мешать. Пусть
брат и сестра до конца переживут встречу. Так мы и стояли в полной
тишине, обнявшись. Эльбида, Варвара и Микри тоже плакали. Мужчины
улыбались.
Наконец, Мария оторвалась от меня. Вытерла мои слёзы. Утирая
свои, посмотрела на Тамару.
— Ой! – выдохнула. — Тамара?
Я кивнул.
Мария бросилась теперь к ней.
— Здравствуйте! – Тамара только и успела произнести, после чего
чуть не задохнулась в крепких объятиях сестры.
— Здравствуй, здравствуй! Добро пожаловать в семью! Какая же ты
красивая!
Мария с гордостью обернулась ко всем.
— А? – спросила не без хвастовства.
Все, как ни странно, уже не обращали на меня внимания.
Разглядывали Тамару. Жена смутилась.
— Ай-яй-яй! – Эльбида покачала головой. – Теперь все понятно.
Если бы мы нашли даже тысячу Афродит, не помогло бы. Молодец,
Коста! Такую жену взял!
После чего волна нас, наконец, снесла. Женщины все бросились к
Тамаре. Мужчины ко мне. Бахадур, персидский шах, улыбаясь, скромно
стоял в стороне.
...Мои мечты о трёх бочках вина почти сбылись. Никогда прежде,
ни в прошлой своей жизни, ни в этой я не переживал подобной веселой
и пьяной вечеринки. Все смешалось в сплошном потоке беспрерывных
тостов, разговоров, смеха. Мы с Тамарой, сменяя друг друга,
поочередно отвечали на тысячи вопросов. Вот уж когда можно было
позавидовать Бахадуру. Он сейчас сидел рядом с Умутом, слушая
перевод. К слову, алжирец тоже получил свою порцию восторгов и
восхищения. Никого не удивил его наряд. Никто не испугался его
вида. Всем было достаточно того, что я сказал о нем, как о нашем
ближайшем друге и спасителе. Венцом его принятия в семью стало
заявление Варвары.