Кажется, только сейчас дышать нормально начала.
– Но ведь жив. Это, главное. – подошла к нему и, не дожидаясь приглашения, села рядом, вытянув ноги.
– Пока, да. – выдыхая плотный и густой дым.
– Ратмир! Ты чего раньше времени друга оплакиваешь? Раз живой, значит, есть надежда. Вот за неё и нужно держаться. – попыталась достучаться до него.
А у самой внутри всё в тугой узел завязалось. Я не знаю Марка, не знакома и ни разу не видела. Но это не значит, что не переживаю. Причём не только за Марка, но и за Машеньку.
Я прекрасно знаю, как это, жить без родителей. Пусть и лишилась их в более сознательном возрасте, но от этого не менее больно. А малышка Маша ещё совсем ребёнок. У неё ведь, кроме отца и нет никого роднее.
– Иногда, одной надежды мало, Афина. – затушил окурок и потянулся к новой сигарете.
Он даже в своих переживаниях выглядел максимально мужественно. Чувствую, что хреново ему. Но всё в себе держит.
– Расскажи мне про него. Про Марка. Вы давно дружите? – хотелось хоть как-то его расшевелить.
Ратмир не спешил со мной делиться личным. Он вообще мало говорил о себе. Я по сути ничего о нём и не знаю. Так, какие-то мелочи, о которых порой говорит Маша, с присущей ей детской непосредственностью.
Когда я думала, что моя просьба останется без ответа, Ратмир всё же начал говорить.
– Это уже не просто дружба. Семья, скорее. Мы познакомились в детском доме. Сначала набили друг другу морды. – он усмехнулся краешком губ. – Потом перебесились.
– Ты вырос в детском доме? – чего-чего, а этого я точно не ожидала услышать.
Хотя теперь мне вдвойне понятно, почему он так рьяно отвоёвывал крестницу.
– Не вырос. Точнее, не с самого раннего детства. У меня была совершенно нормальная семья: мать и отец. В них, так же как в Марка, со встречки влетела тачка. Мгновенная смерть. Мне тогда тринадцать было.
Закусила изнутри щеку, чтоб не расплакаться. Как злой рок какой-то. Словно прошлое с настоящим переплелись, сталкивая со схожими трагедиями. Как в параллель.
– А потом? – повернулась к нему, глядя на мужественный профиль.
Хоть и темно, но глаза к темноте привыкли. Да и с улицы через окна, какой-никакой свет попадает.
– А что потом? Потом вырос, выпустился. Жить мне было где. Квартира от родителей и другая недвижимость остались. Марк выпустился на месяц раньше. У нас к тому времени уже был свой костяк: Марк, Илюха, Колян и я. Все оттуда. – подтянул к себе бутылку и прямо из горла сделал глоток. – Костяком и остались. Нечего особо рассказывать, Афина. Всё как у всех. Ни лучше, ни хуже.