— У тебя какая-то очень странная походка, — задумчиво изрекла Иви. — Если бы я не знала всю строгость твоих нравов и крепость морали, я бы даже предположила…
— Предположи, — мрачно буркнула Анни и, доковыляв до кушетки, осторожно опустилась на нее.
Между ног все болело, презрев воздействие заживляющего крема, губы утром тоже пришлось подлечить, намазав бесцветной помадой с неожиданно шоколадным вкусом, оставшейся со времен уже с полгода как отбывшего в сторону любовницы мужа.
Это было странно и, пожалуй, даже немного смешно, что взрослый мужик при немаленькой должности мазал себе губы бесцветным гелем со вкусом шоколада, но думать сейчас об этом не хотелось совсем. Мазал и мазал. Имеет право. И на этот самый гель, и на любовь к шоколаду.
Горькому, например…
Да! И вообще куда важнее другое. То, что сейчас творилось между ног. С непривычки к аппетитам и размерам одного случайного волчары…
Да и с глазами случилась внезапная беда. В каждый будто песка насыпали. А все потому, что перед походом в клуб, когда Анни примеряла на голову купленную загодя вязаную маску с прорезями для глаз и рта, стало ясно, что очки с ней не сочетаются вообще никак.
В итоге пришлось надеть линзы, которые потом еще и с трудом удалось снять. Когда-то Анни по настоянию мужа пыталась избавиться от очков, но дело не пошло. Оказалось, что глаза из-за того, что она слишком много времени проводит у экрана компьютера, сильно сохнут, не омываются в достаточной степени слезой, а потому линзы буквально присыхают к поверхности, если не капать на них через каждый час специальной жидкостью.
В итоге Анни, вечно забывавшая делать это, умаялась и вернулась к очкам. Но одни линзы — многоразовые и цветные, зеленые, купленные по особой просьбе мужа — у нее остались.
Стиву, помнится, тогда приспичило «потрахаться с зеленоглазой»…
Анни уже тогда бы задуматься о причинах таких вот желаний, но она… Ладно! Незачем этими глупыми мыслями портить себе просто-таки прекрасный момент.
А он таким и был! Потому что, несмотря на понятный дискомфорт в интимном месте (какой же у того безвестного волка был здоровенный и могучий!), чесавшиеся глаза и раздражение на губах, в организме, а главное, в дурной башке царили благолепие и неспешное, тягучее удовлетворение.