- Что еще нового услышала на рынке? - спросила, чтобы перебить словесный поток.
- В нашем городишке будет проходить отборочный этап в борьбе за главный приз в гонках на пегасах.
Я навострила ушки.
Не знаю как эта информация могла мне помочь, но чувствовала, что она важна.
- Сегодня должен прилететь главный судья конкурса.
Мой разум зацепился за слово “судья”, потянулся к чужим воспоминаниям. Я не сопротивлялась, с удовольствием проживая чужое прошлое.
- Тихо-тихо, мой маленький! Стой, мой хороший! Успокойся. Все хорошо. Не нервничай, - нежно гладила по морде взбешенного пегаса, изо всех сил надеясь , что он не взбрыкнет и я не окажусь под копытами крылатой лошади.
Одуван бил копытами, хлопал крыльями, норовил вырваться на свободу. Я изо всех сил удерживала его от необдуманных поступков, за которые пришлось расплачиваться уже мне.
- Что ты с ним миндальничаешь? Отойди. Дай мне его потрогать.
Мужчина едва держался на ногах.
От него разило перегаром за версту. Дух стоял такой, что находиться рядом невозможно. Не хватало воздуха. Винные пары душили.
Аристократ в высокой шляпе и с тростью в руках был вусмерть пьян. Он едва удерживал себя в вертикальном положении с помощью трости. Тыкал ею то туда, то сюда, ища точку равновесия. Я боялась, что острие трости уткнется мне в ногу или повредит копыто Одувана.
Мой конь, мой крылатый летун, терпеть не мог когда рядом с ним находился кто-то с запахом алкоголя. Пегас на дух не переносил пьяных. Он сразу начинал злиться. Агрессия рвалась в разные стороны из моего смирного коня.
В прошлом, будучи еще маленьким жеребенком, Одуван лишился матери из-за одного пропойцы, пожелавшего прокатиться на красавице лошади. Крылатая леди не хотела нести на себе пьяного погонщика. Сопротивлялась. Однако он был сильным магом, сумевшим преодолеть защитные барьеры пегаса. Он не только заставил поднять его в воздух, он издевался над ней, приказывая пикировать вниз, раз за разом подчиняя своей воле. К сожалению, разум молодой кобылицы не смог выдержать грубого вмешательства в свою психику. Она сломалась. К концу жесточайшего полета она уже была не той, что в начале. А жалкой, слабой, ведомой. После психического насилия крылатая красавица начала чахнуть. Перестала есть. Ослабла. Она не могла уже больше выполнять работу по перевозке людей и грузов. И в один из дней ее не стало. Хозяин посчитал, что лучше усыпить слабое животное, нежели лечить.