Каждый раз, приезжая домой, я приходила туда и могла просидеть чуть не целый день. Потому что хоть и прошло четыре года, мне по-прежнему было больно. По-прежнему ее не хватало.
И в этот раз собиралась попрощаться навсегда. Поздним вечером я решилась на вылазку. Сначала заглянула в кухню, где прихватила бутылку вина и бокал, а потом отправилась в мастерскую.
В доме царила тишина. Я была уверена, что Никаса либо еще нет дома, либо он заперся в кабинете отца. Трудоголик чертов.
В любом случае я не хотела, чтобы мы столкнулись. Хватило на сегодня и одного разговора.
В мастерской царил полумрак. Не стала включать свет - достаточно было того, что окна не зашторены. Я прошла к одному из них и, поставив бутылку с бокалом на подоконник, прислонилась лбом к стеклу.
Сколько радостных минут я здесь провела, наблюдая за тем, как работала мама? Когда она брала в руки кисть, то словно светилась вся. Она жила этим, дышала. Наблюдать за ней было одно удовольствие.
Не сдержавшись, всхлипнула, стараясь не расплакаться окончательно. Но подозрительный шорох отвлек мое внимание, и я резко обернулась.
Черт. Возле стены едва различался силуэт.
Он был здесь…
- Что ты здесь забыл?! - с вызовом спросила я.
- Мне тоже ее не хватает, - очень тихо ответил Никас, сделав пару шагов ко мне.
- Тебе? Это моя мама! Слышишь?
Брат оказался слишком близко. Теперь я могла различить черты его лица, взгляд.
- Не здесь, Ева, - устало попросил он. - Лаура бы этого не хотела.
То, что он говорил таким тоном, обезоруживало меня. Весь запал ругаться как-то иссяк. Да и что скрывать - он был прав. Мама всегда старалась помирить нас, если происходила ссора. Она вообще была очень солнечной, светлой. Объединяющей, что ли.
У нее всегда находились нужные слова, даже если я думала, что мой мир рухнул.
И без нее стало куда холоднее в этом доме.
Ник подошел ближе и встал возле окна, задумчиво глядя на сад. Под окном мастерской до сих пор росли пионы, которые мама так обожала. Отец все еще следил за тем, чтобы сад не приходил в запустение. И от понимания этого факта в груди противно заныло.
Молчание становилось гнетущим. Оно давило все больше. Мы словно два врага, которые случайно пересеклись на святой земле, и теперь не знали, как себя вести.
Не выдержав напряжения, я молча налила вина в бокал и ополовинила тот за один раз.