– Тебе виднее. Я же совсем не различаю – иностранные они или нет. Книжки, да и книжки. Только одни добрые и правильные, а другие – совсем злые, и смысла в них нет никакого.
***
Вечернее Солнце уже пряталось за кронами вековых деревьев, отдавая мир тьме. Прохладный вечерний воздух наполнял легкие Книжника, и те приятные чувства, что он вызывал, приносили с собой воспоминания. Поездка на Байкал! Он, любящая жена и дочь. Кажется, так много прошло лет…
– Я знаю, о чем ты думаешь, Книжник…
– Фрэнк, это должно было случиться лишь для того, чтобы я стал таким?
– Возможно, кому-то и захотелось так, друг мой. Мы знать наверняка не можем…
– Почему я, если так? Почему не кто-то, у кого не было ни семьи, ни даже намека на нее. Не было цели в жизни. Почему я должен был потерять все, чтобы оказаться на этом месте, сидя рядом с говорящим псом, рассуждая об этом после спасения… сказок…
– Это наши сказки, друг. Даже я – часть этих сказок, а ты – часть чего-то большего!
– Фрэ-энк! Ну чего большего то? Не неси чепуху. – Книжник заметно оживился и поднял голову. –Я был всего лишь безызвестным писателем маленьких никчемных рассказов, которые никто не читал. И тут, вдруг, появляется необходимость спасать большие произведения! Известные всем предания и сказки. От чего или от кого? Самих от себя?
– Не нравится? – Фрэнк отвернулся. –Что бы ты там не говорил, и как бы не пытался снять с себя ответственность – это твоя ноша, которая просто так не накладывается. – Пес помолчал. – И еще. Ты пишешь очень хорошие, добрые современные сказки.
– Я не пишу сказки! Я – НЕ – ПИШУ!
– Тебе еще не раз придется заглянуть в себя… – пес встал и направился к пещере. – Не мешало бы отдохнуть, а то Кракен в "Муму" совсем тебя измотал, да и рану нужно залечить, кто знает, что тебе придется увидеть завтра…
***
…Темная сырая улица продувалась пронизывающим ветром, иногда срывались тяжелые капли дождя. Книжник сильнее попытался стянуть свой плащ, чтобы не чувствовать холода, но это плохо помогало, нужно было идти дальше, искать нарушителя.
Не было ни единой зацепки. Все было едино, принадлежало этому миру. Весь серый: серые люди, дома, свет – все.
– И кто же герой? Что за книга? Похоже на царский Петербург… не могу припомнить. Может она и не знакома мне. – Книжник всегда разговаривал в других мирах, чтобы не забывать, где он. Некоторые миры казались настоящими, и в них можно было застрять навсегда, потеряв себя и пополнив слова типа "толпа", "народ", "масса" и подобные. Пока он рассуждал, на глаза попался один человек, чем-то отличавшийся от других, на нем как бы концентрировалось все внимание. – Ну вот он, нарушитель наш, сейчас мы с тобой поговорим.