— Водичку
пьёшь? Давай я угощу тебя фирменным коктейлем? — Не дожидаясь ответа, мужчина
делает жест бармену, и тот двигает в мою сторону бокал со странным содержимым,
по краям которого стекают липкие красные полосы, а сверху красуется долька
лимона. — Называется «Грех в стакане». Здесь водка, вишнёвый сироп и лёд. Ты же
уже большая девочка, тебе можно, что покрепче?
Мне думается:
этот коктейль — классический развод в подобных заведениях. За приторной
сладостью не почувствуешь, что тебе что-то подмешали. Меня брезгливо
передёргивает при взгляде на полный стакан, и я в очередной раз жалею, что
пришла сюда.
— Нет,
спасибо.
Когда я
отказываюсь, лицо мужчины вдруг меняется: губы поджимаются, в глазах вспыхивает
обидчивая злость. Он явно не привык, чтобы ему отказывали.
— Ну давай, не
стесняйся! — он машет бармену, но тот лишь продолжает невозмутимо протирать
стаканы.
— Я жду друга,
— говорю я как можно чётче, хотя внутри всё переворачивается от страха, и я
надеюсь, что мои слова хоть немного охладят настойчивого незнакомца.
— Какого
друга? — он передвигается ближе и, судя по всему, отступать не намерен. — Вот я
— твой новый друг.
Его рука
ложится на моё колено. Я резко встаю, опрокидывая нетронутый бокал с водой.
— Я сказала —
нет.
Вокруг всё
затихает. Десятки пар любопытных глаз теперь смотрят на нас. Бармен перестаёт
мыть стаканы.
— О, ну ты
даёшь! — мой «новый друг» тоже поднимается. Лицо красное. — Припёрлась сюда,
нос задрала... Ты знаешь, куда пришла?
Сердце в груди
колотится так громко, что, кажется, его слышно даже сквозь грохот музыки.
Ладони влажные, пальцы судорожно сжимают ремешок сумочки. Этот тип в кожаном
пиджаке уже наклоняется ко мне всё ближе и ближе. Смотрю по сторонам, взглядом
умоляя о помощи, но никто не спешит ко мне. В голове единственная мысль: как быстро
я смогу вытащить перцовый баллончик?
«Олег не
придёт. Зря ты полезла в это болото», — кровь пульсирует в висках, заглушая все
остальные звуки.
И вдруг его
голос: грубый, хриплый, знакомый до мурашек:
— Она же
сказала тебе, что ждёт друга.
Я оборачиваюсь.
Он здесь.
Олег. Стоит за
спиной, опираясь на стойку. Взгляд острый, как лезвие. Его лицо в лучах
неонового света кажется ещё более измождённым, чем в больнице, падающие тени
подчёркивают резкие скулы. Губы плотно сжаты. Но это он.