Абсолютно уверенный в себе, но безгранично галантный и нежный,
он бережно подхватил её на руки и аккуратно перенёс на кровать.
Его широкоплечее тело, напряжённое от желания, нависло над ней,
обдав волнующим жаром, бросающим в дрожь. Мужественное лицо, лёгкая
небритость, взъерошенная причёска выдавали его раскованность, его
бунтарский характер, окутывая своим бешеным обаянием, и в то же
время искренностью и глубиной его души. Его привычный острый
прищур, взгляд пронзительных голубых глаз, завороженно застыл на
ней.
Норман неотрывно глядел на девушку, понимая, что растворяется в
ней. Она манила собой. Пленила его, заставляя любоваться ею.
Упиваться её близостью, разглядывать её. И наслаждаться этим. Её
шелковистые волосы, что так красиво струились по белоснежной
простыне, соблазнительные изгибы стройного тела, взволнованно
вздымающаяся от дыхания грудь. Он вновь остановился на прекрасном
лице. Чёрт, она потрясающая… Она смотрела на него своими большущими
глазами. Смотрела так трогательно, что хотелось… хотелось очень
многого.
— Ты очень красивая, — прошептал он хриплым тихим голосом.
Нина смущённо отвела взгляд, с очаровательной робостью избегая
смотреть на него. И Норман, стараясь сдерживаться, с жадной
чувственностью прильнул губами к её хрупкой шее. Нежно покусывая её
белоснежную кожу, оставляя на ней отметины, тихо рыча от
нетерпения, он спускался всё ниже, с наслаждением слизывая с
обнажённого пленительного тела капельки воды, оставшиеся после
душа.
Голова её кружилась от переполнивших чувств, опьяняя, словно
алкоголь, заставляя расслабиться и покорно отдаться нависшему над
ней сильному телу. Его горячее дыхание обжигало кожу. Его близость
и плавящий огонь его сердца… Чувственные прикосновения его шершавых
губ распаляли её, жгучим волнением отдаваясь внизу живота. Она его.
Он её. Навсегда… это действительно происходит… это не сон…
Норман подмял под себя хрупкую девушку, напрягая внушительные
мышцы на своих руках и ощущая мелкую дрожь во всём её теле. Она
свела его с ума, от неё у него срывает крышу. Чёрт, как же трудно
сдержаться… Его пальцы осторожно скользнули вниз. Каким же
наслаждением было, наконец, дотронуться до неё, ощутить
разгорячённую влагу безумно желанного им тела единственной для него
на свете девушки. От его прикосновений Нина вздрогнула, тут же
зажмуриваясь от наполнивших её сладких ощущений и панически
понимая, что он не собирается останавливаться. Его пальцы проникли
глубже. Услышав плохо сдерживаемый жалобный стон, Ридус, не
выдержав, вновь тихо зарычал. Она с ним, она теперь его, вся,
целиком, в его власти, навсегда. Его Нина, его малыш. Сдерживаться
он больше не мог ни секунды…