Стало страшно, я паниковала. Попыталась встать, но меня тут же вернула на место рука — тяжелая ладонь прижала меня к стулу. Охранник давил на плечо, чтобы я не могла увильнуть от ответа.
— Вы меня похищаете? Это ведь незаконно... Я буду кричать, я позову на помощь.
Арсен откинулся на спинку стула и пристально смотрел в мои глаза. Он сосредоточенно прищурился, будто влезал в мои мысли. Пытался увидеть все скрытое, тайное. Прочесть даже то, чего я сама не знала, не понимала до конца.
А он, казалось, знал. Понимал даже больше, чем я сама.
На вид ему лет тридцать. Выглядит взрослым, мужественным, даже зрелым, но не старым. Нет морщин, мешков под глазами, как это бывает у слабых мужчин. Уставших от жизни. Я ощущала его энергию — она прошибала меня насквозь, хоть мы и молчали. Он был неподвижен, только смотрел.
Какой-то странный холодок...
Эта прозрачная материя струилась под столом, морозила мне лодыжки. Я стала мерзнуть резко в ноги. Они дрожали. То ли от холода, то ли от страха перед неизвестностью.
— Оставьте нас одних.
Он дал сигнал телохранителям. Они без разговоров вышли из зала, оставив меня наедине с Арсеном.
Какое-то время мы сидели неподвижно. Но затем он поднялся, взял меня за руку и посадил на диван, обитый кожей. Мягкий, удобный. Слишком пошлый для деловых переговоров. Но слишком комфортный, чтобы мне хотелось встать и уйти.
Я сидела и смотрела в пол перед собой. Не прекращала теребить край черной юбки — все терла и терла его большим пальцем. От нервов царапала его ногтем, как будто захотела сделать дырку.
А он расположился рядом. Значительно больше меня. Значительно тяжелее по весу — диван прогибался под ним куда сильнее моего. И его руки... Они трогали волосы, я это ощущала. Он перекладывал прядку за прядкой, едва прикасаясь к плечам.
— Мне требуется девочка твоей комплекции. Подходящая внешность. Идеальный возраст. И... мне нравятся твои глаза.
— Мои глаза?
У меня ведь самые обычные зеленые глаза. Что в них такого особенного? У отца были такие же, вот и все. Я никогда не замечала в них какой-то уникальности.
— Они красивые, глубокие. Загадка для меня. Люблю загадки... А ты любишь?
— Нет, не особо, — дрожал мой голос, пока мужская рука едва-едва поглаживала щеку.
Ту самую, которая пылала от удара. Из-за этого чувствительность казалась запредельной. Мне хотелось кричать от малейшего касания.