Из-за строек мы добирались до новехонького дворца культуры
неподалеку от железнодорожной станции целых полчаса, хотя «мой»
Орехов был уверен, что за это время можно было обойти весь город.
Зато из-за той же стройки вокруг культурного места образовался
огромный пустырь, который сейчас заняли самые разномастные «Волги»
– и все три двадцать четвертые, и множество двадцать первых, и даже
заметно устаревшие «Победы». И уже когда мы стояли у машины – Чепак
решил перекурить, – к залу, прямо к длинной широкой лестнице
подъехала вальяжная «Чайка» первого секретаря обкома Александра
Ивановича Ищенко.
Я уже был шапочно знаком с личным составом обкома КПУ. Несмотря
на фамилию, товарищ Ищенко не был украинцем – или же был, но с
определенными оговорками, потому что родился он в Белгородской
области. Успел повоевать, но без особых геройств, а после войны
пошел по сельскохозяйственной линии, которая в итоге и привела его
в кресло первого секретаря сумского обкома. Насколько я понял, он
серьезно плавал в вопросах, не относящихся к сельскому хозяйству,
но определенная крестьянская сметка позволяла ему худо-бедно тащить
область и даже выдавать на гора нужные показатели.
Кучка чиновников во главе с Ищенко договорили и прошли внутрь
здания. Чепак проследил за ними и стукнул меня по плечу:
– Пора, капитан.
В зале мы разделились. Моего начальника как главного по КГБ
провели в первый ряд, правда, посадили не по центру. А мне
молоденький паренек в строгом костюме – судя по всему, для
организации торжества привлекли городских комсомольцев из актива –
указал на место в предпоследнем ряду. Это были отголоски
местничества времен Ивана Грозного – или же какая-то пародия на
рассадку членов Политбюро ЦК. Чепака, например, могли бы и в
президиум посадить – но туда взяли даже не всех секретарей обкома,
на сцену поднялись только Ищенко и второй секретарь Лысенко.
Компанию им составили три женщины – холеные, в дорогих костюмах с
длинными юбками и высокими завитыми прическами. Ну и в боевой
раскраске по нынешней моде. Они почему-то были без шапок, хотя в
зале все женщины сидели в головных уборах.
Я расположился на указанном мне месте и приготовился
скучать.
***
– Вам не очень интересны речи с трибуны?
Я очнулся от полудремы и посмотрел на своего соседа справа.
Обычный чиновник средней руки, лет на десять-пятнадцать старше
«моего» Виктора, с дешевым казенным портфелем «под крокодила»,
ничем внешне не выделяющийся. Синий пиджак был ему чуть маловат –
на размер или даже два, под ним – вышиванка со стоячим воротничком,
такие были в моде лет десять назад, от них почти отказались после
отставки Хрущева, но некоторые носили. Я вспомнил, что в будущем
вышиванка была назначена символом украинской незалежности, но в
целом так и осталась всего лишь элементом одежды – если кому-то
хотелось блеснуть народным колоритом. В России схожую функцию
выполняли косоворотки, которые напоминали вышиванки до степени
смешения.