- Дорогая моя, я люблю тебя всем сердцем. Поверь! Твой слуга
знает какое потрясение я испытал от того рокового письма. Но есть
еще Флэйрин. Теперь она мне тоже не безразлична. Наверное, тебе
трудно это понять и в такое поверить, но, пожалуйста, поверь – это
так. Ты сможешь понять меня, если вспомнишь, как я учил тебя
разделять внимание. Когда ты одновременно удерживаешь его на разных
областях сознания, когда оно есть одновременно и там, и там. Так и
с моей любовью: в моем сердце есть и ты, и Флэйрин, - старательно
объяснил я. – Ты же знаешь, я – маг. Причем необычный маг, имеющий
опыт других миров. Во мне многое устроено иначе.
- Райс… - она покачала головой, со страданием глядя на меня. –
Наверное, это возможно, но… Но мне это очень сложно понять. Давай…
- она начала неумело надевать штаны, вцепившись в мою руку, чтобы
не упасть. - Давай просто простим друг друга. Что будет дальше, я
не знаю. Мне очень важно понимать, что ты не злишься на меня из-за
письма и прощаешь за ту боль, которую я тебе причинила. Я не должна
была этого делать! Но я сделала: из-за большого испуга, из-за
злости на Дерхлекса, из-за сумасшествия, которое на меня нашло в
тот день.
- Я на тебя не злился. Я лишь не понимал, почему ты так
поступила. Чтобы понять, что я не сержусь на тебя, сейчас не нужны
мои слова, - я обнял ее и поцеловал в губы. Долго, как это делал в
тот последний наш день, когда мы расстались. – Идем в комнату.
Дальше поговорим при Флэйрин. Не хочу, чтобы она думала, будто я
что-то скрываю от нее.
- Подожди, - графиня едва устояла на ногах, когда я потянул ее
за собой, слишком длинные, не застегнутые штаны спутали ее
ноги.
Я помог ей с застежкой, и мы вышли. Неожиданно для меня первой
заговорила Флэйрин. Она встала из-за стола, где по-прежнему лежала
сверкающая горка нашей ночной добычи, и сказала:
- Госпожа Ольвия, я поняла, что с вами стряслась какая-то беда и
это письмо не отражает ваши мысли и намерения относительно моего
Райса. Я осуждала вас за него в разговоре с господином Ирриндом,
говорила, что вы бесчестная женщина, повертели им и бросили. Но
теперь начинаю понимать, что у вас были на то какие-то особые
причины. Раз так, то я обвиняла вас зря.
- Я еще раз попытаюсь объяснить то, что произошло, - Ольвия,
чувствуя себя, неловко стала посреди комнаты, сминая в пальцах край
моей сорочки. Без интереса глянула на монеты и драгоценности,
лежавшие на столе и продолжила: - Я очень виновата перед тобой за
это письмо, - графиня перевела взгляд на меня, давая понять, что ее
слова в первую очередь адресованы мне: - С одной стороны, Дерхлекс
заставил меня написать его, угрожая, что иначе скажет Малгару.
Скажет, что ты – мой любовник. Оказывается, этот подлец много дней
вынашивал такой план – план сделать так, чтобы ты больше никогда не
появился возле меня, и тогда бы он, шантажируя меня мог бы и дальше
занимать должность моего личного мага. Для этого Гархем даже
заставил доносить ему на меня моего же дворецкого: передавать наши
с тобой разговоры, быть свидетелем твоих визитов. Я, конечно, очень
испугалась, что Гархем может все это рассказать Малгару и призовет
в свидетели слуг. Малгар мог убить меня. Вряд ли в моем доме, а в
загородной поездке это не составило для него труда, списав все
перед герцогом на несчастный случай.