– Айлин? – послышался тревожный шепот Олота, а потом команда: – Гони!
Экипаж сорвался с места, а мой верный слуга попытался меня расспросить, как все прошло.
– Потом, – отмахнулась я. – Ответь мне: кто такие Морлы и с какого бока так со мной так обошлись?!
– Не все так просто, – протянул Олот.
Даже в темноте поняла, что он усиленно трет щеку.
– Ты проигралась? – уточнил он.
– До самой последний ставки не дошло, – хмыкнула я и, нервно рассмеявшись, в двух словах пересказала происходящее в гостинице.
Достала расписку и порвала на мелкие кусочки.
– Понятно… – протянул Олот, а потом, неожиданно разразился бранью, причем на неизвестном мне языке, но ругань всегда понятна.
– Так что все-таки произошло? – требовательно спросила я.
– Эта очень длинная и долгая история, а у нас слишком мало времени, но я постараюсь рассказать, ты только не перебивай. Хорошо?
– Рассказывай!
– Ты из рода Морлов…
– Не может быть!
– Ты обещала!
– Молчу, молчу, – закивала головой, боясь, что время выйдет, и он не успеет рассказать, до порта путь не такой и дальний.
– Твой отец смерк, а мать из людей. Против того союза высказывались многие, но… они никого не слушали и сделали все по своему. Тайно поженились и бежали, твой отец погиб, мать умерла, а ты осталась… – он замолчал.
Уж чего-чего, а этого никак не ожидала и спросила совсем не то, что хотела:
– Тетушка и ты?
– Я служил Морлам давно, тетушка твоя никакая не тетушка, а няня твоей матери…
– Их звали-то хоть так, как мне говорили?
– Э-э-э, не совсем, понимаешь, мы ото всех скрывались…
Наш экипаж затормозил, онд приоткрыл занавеску и молча вышел из экипажа, так и недоговорив. Посмотрев в щель между занавеской и окном увидела, что мы находимся у городских ворот. Последние закрыты, но не полностью, к Олоту подошел стражник.
– Мы же договорились, – донесся до меня удивленный возглас онда.
– Не все так просто онд, – хмыкнул стражник. – На сегодня не велено из города никого выпускать! А это уже многое меняет!
– Что меняет? – в голосе Олота послышалась угроза.
– Городские ворота закрываются каждую ночь, но, – стражник поднял вверх указательный палец, – при желании всегда можно за них выйти. Приказы же спущенные с самого верха редкость, а это значит… – он демонстративно замолчал.
– Что значит? – почему-то стал озираться Олот.