– И все же, нам нужно поговорить. Открой дверь и надень что-нибудь подходящее.
– В твоем требовании две ошибки.
– Это просьба, а не требование.
– От тебя могут исходить только требования. Я не собираюсь открывать дверь или переодеваться. К тому же, как уже говорила, я ничего не хочу от тебя слышать. Из-за тебя умер мой отец. – В ее серых глазах заблестели слезы. – Просто уходите, мистер де ла Круз, вместе со своими угрызениями совести.
Грегорио до боли сжал зубы.
– Нет у меня угрызений совести.
– Вот я глупая. Конечно же нет. – Она посмотрела на него с явной ненавистью. – Такие люди, как вы, каждый день рушат человеческие жизни, какое вам дело до того, что из-за вас у человека случился сердечный приступ.
– Вы драматизируете.
– Я излагаю факты.
– Такие люди, как я?
– Богатые и безжалостные тираны, рушащие все на своем пути.
– Я не всегда был богатым.
– Но всегда оставались безжалостным!
Да, он стал таким, обеспечивая будущее себе и братьям, и только так смог выжить в суровом мире бизнеса. Однако ему не хотелось быть грубым с Лией.
– Ты не только сильно драматизируешь, но и абсолютно не права в своих обвинениях. Говоря о твоем отце или ком-либо еще. И я бы рассказал обо всем, если бы ты разрешила мне войти.
– Этого не произойдет.
– Я не согласен.
– Тогда будь готов столкнуться с последствиями.
– И это значит?..
– Это значит, что я сейчас сдерживаюсь, но если продолжишь ко мне приставать, обращусь к закону, чтобы тебя держали на расстоянии.
– Это как же?
– Добьюсь запретительного судебного приказа.
Никогда прежде его так сильно не раздражало упрямство другого человека. Ведь он Грегорио де ла Круз, и последние двенадцать лет никто не смел ему противиться. Лия не просто сопротивлялась, ей явно это нравилось. Никогда прежде ему не хотелось одновременно задушить и поцеловать женщину.
– А тебе не нужно обратиться за помощью к другому юристу, чтобы добиться такого запрета?
Ее щеки запылали при упоминании о том, что Дэвид Ричардсон больше не являлся их семейным адвокатом и ее женихом.
– Ублюдок!
Грегорио пожалел о своих словах, едва их произнес. И хотя не мог взять их обратно, но это правда. Дэвид Ричардсон так скоро отказался от Лии после смерти ее отца, что у него от такой стремительности должна кружиться голова.
Грегорио достал карточку.
– Здесь мой личный номер телефона. Позвони, когда будешь готова услышать то, что я хочу тебе сказать.