— Илюха? — уточняет Вера, хотя, конечно, она поняла о ком идет речь. В конце концов, имена и фамилии участников соревнований комментатор на стадионе озвучивал раз двадцать за игру, не меньше.
— Мой напарник. И… — он выразительно смотрит на меня. — Ее брат.
Черт. Черт. Черт.
Девчонки непонимающе переглядываются. Потом вопросительно смотрят на меня.
— Ее брат? — первой находится Милана. — В смысле?
— Так вы тоже не в курсе? — прищурившись, Саша с каким-то новым любопытством разглядывает мое лицо. — Занятно. А я все думал…
Что он думал он так и не озвучивает, потому что его окликает какой-то мужчина в яркой спортивной майке и просит поторопиться. Саша поднимает вверх большой палец и, обернувшись к нам, с сожалением вздыхает.
— Долг зовёт. Оставайтесь на матч, а? — он вручает мне оставшийся у него в руках последний хот-дог. — Будет приятно знать, что у нас на трибунах есть группа поддержки.
— За вас и так все болеют! — возражаю я.
— Но вы же не все, — он подмигивает нам с девчонками, снова светит улыбкой и испаряется так быстро, словно его и не было.
— Ну-ка, ну-ка, давай подробнее, о чем это он там говорил… Тот второй, брюнет… — Вера сводит брови на переносице, словно пытается сложить два плюс два, но у нее не выходит. — В смысле, он твой брат?
Ну, начинается… Я никому не рассказывала об Илье. С девочками я познакомилась уже после того, как он уехал. И хотя за последний год мы очень сблизились и делились самым сокровенным, у меня не было никакого желания посвящать их в подробности этой истории.
— Он мой сводный брат, — подчеркиваю я.
— И ты молчала?
— Мы не общаемся. Не видела смысла говорить.
— Зато мы с удовольствием с ним пообщаемся! — заговорщически шепчет Милана. — Я в шоке, что ты не сказала нам. Мы слюни на этих двоих пускали весь матч, а ты как партизан. Даже обидно.
— Слушайте, — я вздыхаю, понимая, что нужно как-то объяснить подругам свое поведение. — Мы с ним действительно не общаемся. И его много лет не было в городе. Я понятия не имела, что он сегодня будет играть.
— А почему вы не общаетесь? — спрашивает Вера.
— Мы просто никогда не ладили, — я пожимаю плечами. — Мой отец и его мать поженились, когда мы с ним были подростками. А потом он уехал. Вот и все.
— Странно как-то.
— Ничего странного, — вступается за меня Милана. — Они сводные и не общаются. А у меня отец с родным братом уже лет двадцать не разговаривает. Но они там, конечно, по крупному закусились на почве наследства.