— Я узнала, что Лалин цвет называется кремовый мраморный. Нужно было Крем-Брюле кошку назвать. И по-французски, и к месту… Не то, что меня назвали… Мои предки в Лидии никогда не жили…
— Ну откуда ж ты знаешь…
Николай Петрович усмехнулся. Или улыбнулся. Или пожурил улыбкой… Он тоже нервничает. Пусть брак и фиктивный, но я-то настоящая. Это часть моего соцпакета. Не семейный статус, а французский паспорт.
— А если покопать?
Я скорчила недовольную рожу. Лица на мне с утра не было. Я долго думала… Нет, я долго решалась сказать месье Николя «уи» — «да» по-французски.
Всякая девушка мечтает выйти замуж по любви. Хотя бы в первый раз. Я не исключение. Была… До прошлого понедельника. Или этого… Неделя-то не закончилась. Хотя со своей работой с проживанием я не слежу за буднями и выходными: все равно ж 24-7 провожу с работодателем, который через пару часов официально будет считаться моим женихом. Последние недели я перепечатывала письма, написанные красивым, но неразборчивым почерком. Другой работы у меня пока не было. Ну, сбегать там за свежей булкой и прогуляться с месье Николя до Невы не в счёт…
— А я не хочу знать, кем были мои предки… Мне хватает ваших. Они бесспорно интереснее моих родственников.
Николай Петрович знал предков до потопа, потому что он — потомственный дворянин. Семья сбежала от революции в Париж. Но в Париже не умер ни русский язык, ни любовь к великой, но нынче малой, Родине.
— Ты не передумала? — проговорил Николай Петрович сурово, дунув на полную чашку из коллекции ломоносовского фарфорового завода.
Я мотнула головой. Голос на секунду пропал.
Лида, ты, возможно, совершаешь роковую ошибку! — выдал мой внутренний пафосно. Он такое умеет. Он и стихи пишет. Хорошо, не заставляет взбираться на табуретку и декламировать! Только иногда, за роялем напевает...
Замуж — это ж не навсегда. Всего на пять лет или шесть, а, может, и того меньше — зависит от французских бюрократов. Я работаю на месье Николя уже пятый год, ещё одну пятилетку в качестве жены легко отпашу. А там и личной жизнью можно будет заняться. После тридцати трезвее на жизнь смотреть начинаешь, надеюсь. Без сердечных треволнений.
— Думаете, я успела за три дня встретить кого-то и влюбиться без памяти? Такого не бывает!
— Бывает, Лидочка! Ещё как бывает!
Он держал чашку ровно. Не пил и не опускал на стол.